Руперту чудом удалось объехать препятствие, впритирку пройдя около груды дров, вывалившихся из телеги. Не успела онемевшая от испуга Анна вздохнуть с облегчением, как фермерский битюг вырвался из разбитой телеги и понесся следом. В несколько прыжков он догнал фаэтон, пролетел мимо, задев колесо обломком оглобли. Подброшенная толчком, Анна вылетела из фаэтона и, ударившись о землю, лишилась чувств.
Придя в сознание, Анна осторожно открыла глаза и обнаружила себя лежащей в какой-то комнате. Рядом суетился Руперт, его голову украшала залитая кровью повязка.
— Где я?
— Слава Богу! Я уж думал, вам конец. Грейли убил бы меня.
— К черту Грейли! — Анна пошевелилась. — Где я?
— На постоялом дворе, — ответил Руперт, направляясь к выходу. — Пойду поищу хозяйку. Вам нужна помощь.
— Не надо! — Она села и ощупала туго замотанную голову.
Шепча проклятия, она развязала повязку.
— Мне нужно в Лондон!
— Мне тоже, — сказал Руперт. — Не волнуйтесь.
«Боже, — Анна нащупала на лбу повыше глаза огромную шишку. — На кого я сейчас похожа».
— У вас зеркало есть?
— Не знаю. — Он посмотрел на нее и улыбнулся. — Выпить не хотите? Здесь отличное бренди. Контрабандное, судя по качеству. Такого даже у Грейли нет.
— Сделайте одолжение, Руперт, — поморщилась Анна. — Не упоминайте при мне его имени.
Стиснув зубы, она встала с дивана. Голова закружилась, и, чтобы не упасть, она опустилась на диван. В ушах шумело. Закрыв глаза, Анна откинулась на спинку, чтобы переждать приступ дурноты. Руперт уселся на стуле перед ней и принялся вздыхать. Анну попеременно захлестывали то волны жалости к себе, то волны неприязни к Грейли. Она тихонько заплакала под аккомпанемент душераздирающих вздохов Руперта.
— Это моя вина, — жаловался Руперт. — Не следовало так гнать…
Анна всхлипнула:
— Как мы теперь доберемся до Лондона?
— Здесь есть карета, но эта колымага такая старая, что мы и за неделю не доедем. — Он уселся рядом и обнял ее за плечи: — Извините меня…
Это было последней каплей. Анна зарыдала в голос. Она ненавидела себя за слабость, но ничего не могла с собой поделать. Всхлипывая, она уткнулась ему в плечо. Плечо Руперта было поуже, чем у Грейли, но, тем не менее, это было настоящее мужское плечо, и Анна понемногу успокоилась.
В таком виде их и застал Грейли. Увидев прильнувших друг к другу, как голубки, беглецов, он застыл на месте. Наткнувшись по дороге на обломки фаэтона, он уже не надеялся увидеть их живыми, тем более что кто-то из зевак сообщил, что девушку без чувств отнесли в гостиницу неподалеку. Граф Грейли понесся в гостиницу, поднял на ноги весь дом, требуя предъявить пострадавшую девушку и раздавая проклятия и тумаки всем, кто подворачивался под руку. Однако при виде этой идиллии он просто потерял дар речи.