Сэм вспомнила про свой наряд и пронзительно рассмеялась:
– Да ведь я же парень, мадемуазель.
– А вот и нет.
– Почему… почему вы так решили? – растерявшись, с запинкой пробормотала Сэм.
– Мне подсказывает это… что-то в ваших глазах, я думаю. Может быть, в вашем голосе. Какая разница? Ведь вы же девушка, правда?
Сэм неохотно кивнула.
– До сих пор этого никто не замечал.
– А я заметила. Так вы согласны поехать со мной? Если не поедете, то рано или поздно окажетесь в тюрьме, вы ведь и сами это знаете.
Немного поразмыслив, Сэм пришла к выводу, что если она согласится, то по крайней мере сможет хорошо поесть до того, как родители этой сумасбродной особы выставят за дверь явившуюся в их дом грязную бродягу…
– Хорошо, я поеду с вами. Но остаться не смогу.
– Отчего же? Ведь вам некуда больше идти.
Селеста собственническим жестом сжала руку Сэм и повела ее к церкви.
– Откуда вы знаете?
Сэм была ошеломлена таким напором: как видно, эта девица твердо решила непременно добиться своего.
– Просто знаю и все, как знала, что вы не парень, а девушка. А теперь пойдем, или месса закончится прежде, чем мы появимся в церкви. Поговорить мы успеем потом.
Так оно и случилось.
В этот вечер, после того как Сэм насытилась – такой вкусной еды ей не доводилось пробовать уже много лет, – две девушки стали близкими подругами.
Оказалось, что Селеста так же одинока, как Сэм. Ее мать умерла, а отец, с горечью сказала она, проводил все время со своими многочисленными любовницами. А теперь не стало и Миметты, которая была для нее не просто компаньонкой, а близким другом и сестрой. Селесте так недоставало ее! И так хотелось, чтобы место Миметты заняла Сэм…
Сэм согласилась остаться на ночь. Надев одолженную Селестой ночную рубашку и лежа рядом с нею в большой кровати с кружевным балдахином, она в конце концов тоже поведала свою историю.
Сэм не всегда голодала и жила воровством.
Ее родители переехали в Америку еще до рождения дочери. Отец Сэм, Франсио Лабонт, был богатым и влиятельным человеком. Получив от своего отца большое наследство, распорядился им весьма разумно: закупил во Франции великолепных племенных жеребцов и кобыл, привез их в Виргинию и за короткое время стал преуспевающим заводчиком.
– Если бы не Гражданская война в Америке, моя семья, наверное, до сих пор жила бы среди зеленых холмов Виргинии. Как они красивы! Я до сих пор не могу их забыть.
– Но когда началась война, правительство конфедератов реквизировало всех наших лошадей для армии. Мои родители не одобряли этой войны и были правы – она отняла у них все, что они имели.