Девушка только провела рукой по лицу, словно у нее не было больше никаких надежд.
– Ты можешь встать на ноги? А то я могла бы проводить тебя до Трондхейма. Та ничего не ответила.
– Как зовут тебя?
– Петра.
Теперь, по крайней мере, ей известно хоть имя. И то хорошо.
Ванья огляделась по сторонам.
– Там, за земляной насыпью, находится какой-то дом, я вижу его крышу. Я пойду туда и попрошу помощи, потому что я вижу мы сами не справимся, ты не можешь даже встать на ноги.
И она быстрым шагом пошла к насыпи. Однако инстинкт или просто чувство заботы заставило ее обернуться – и она вскрикнула от ужаса.
Девушка вытащила нож, спрятанный, очевидно, в одном из карманов, и, прежде чем Ванья смогла хоть как-то помешать этому, вонзила себе в грудь. Тело ее скорчилось от боли, потом расслабилось и осталось лежать неподвижно.
Ванья подбежала к ней, совершенно сбитая с толка происходящим.
– Зачем ты это сделала? – воскликнула она. – Я могла бы спасти тебя!
Умирающая выдавила из себя несколько слов.
– У меня… есть… еще ребенок… Девочка… на дороге.
– Где? – нетерпеливо спросила Ванья, крепко держа Петру за руку.
– Они забрали ее… у меня… – с напряжением выдавила из себя девушка. – Они хотели забрать… и этого… Но не…
Это были ее последние слова. Петра лежала совершенно неподвижно, жизнь угасала на ее красивом лице.
– О, бедное, несчастное создание, – удрученно прошептала Ванья.
И тут в голове у нее пронеслась стрелой мысль: ребенок!
Ванья не стала долго размышлять. Она знала, что ребенок уже выношен и что дорога каждая секунда.
Она не была таким ученым врачом, как Кристоффер. Она могла положиться только на инстинкт.
Не был ли ребенок поврежден ножевой раной? Нет, эта рана была гораздо выше.
Она вынула нож из расслабленной руки Петры, распорола на ней одежду и глубоко вздохнула. У нее кружилась голова, ей становилось дурно при мысли о том, что ей предстояло сделать, она мысленно наметила, где ей сделать разрез, тихо прошептала: «Господи…» – и вонзила нож.
Дело было плохо. Гораздо хуже, чем она себе представляла. Ванья реагировала так, как это делает большинство не имеющих отношения к медицине людей: она дрожала, слыша, как нож разрезает тело, тошнота волнами накатывала на нее, но она крепче сжимала зубы, твердо решив вынести все.
И вот она увидела плод – сквозь пелену пота и слез. И вытащила ребенка наружу.
Тут она поняла, что ребенок мертвый.
Ванья так хотела, чтобы ребенок был живым! Она уже мысленно настраивала себя на то, чтобы ухаживать за ним, создавать ему полноценные условия жизни – и она сама убила его! Она не была достаточно расторопной.