– Чепуха, – отрывисто бросил он. – Послушайте, Элери. Ваше слово – не пустой звук для меня. Я верю, что вы не имеете к этой истории никакого отношения. И могу понять вашу реакцию. Но не надо ничего делать сгоряча. Прошу вас, подумайте.
На секунду Элери заколебалась. Но гнев и горькая обида укрепили ее в своем намерении. Она отрицательно покачала головой.
– Боюсь, что это не подлежит обсуждению.
Джеймс Кинкейд стремительно обошел вокруг стола и схватил ее за руку. Вздрогнув, она отшатнулась, и он, словно обжегшись, выпустил ее ладонь.
– Надеюсь, вы не сочли меня сексуально озабоченным, – холодно заметил он.
Элери вспыхнула.
– Конечно, нет. Просто я… на пределе.
– Я всего лишь хотел заверить вас, что вы получите любые рекомендации, какие пожелаете, если уж так решительно настроились на увольнение.
Но все же настоятельно советую вам изменить свое решение. Ну а теперь отправляйтесь домой, и обдумайте все еще раз за эти выходные.
– Разумеется, я намерена выяснить, что произошло на самом деле, но не рассчитывайте, что передумаю. И мне не нужны рекомендации, – заявила она.
Его глаза сузились.
– Вот как?
– Мне предложили работу, и дело только за моим согласием. Работу с людьми, которые никогда не усомнятся в моей порядочности, – добавила Элери, не удержавшись от мстительной улыбочки.
– Элери, я никогда не подвергал сомнению вашу порядочность, – с расстановкой проговорил он. – И не меньше вас сожалею о случившемся.
– Не уверена, – с горечью сказала она и вышла, прикрыв за собой дверь.
Брюс Гордон поманил ее в свой кабинет.
– Джеймс рассказал мне, что произошло. Строго между нами, разумеется, – сообщил он. – Отправляйся-ка к своему приятелю, выбей из него всю правду, затем возвращайся сюда и продолжай спокойно работать, дорогая.
– Первое я, несомненно, сделаю, но не вернусь, мистер Гордон. – Элери пожала плечами, сохраняя упрямое выражение лица. – Если даже мне удастся полностью доказать, что я никому не рассказывала о захвате, я не смогу здесь работать. Но все равно благодарю вас за доверие, – тепло добавила она при виде входящего Джеймса, Кинкейда.
– Элери, зайдите, пожалуйста, в мой кабинет перед уходом.
– Разумеется.
Элери собрала свои личные вещи, привела в порядок стол, передав утреннюю почту одной из секретарш, и вошла к Джеймсу Кинкейду, который стоял у окна, задумчиво глядя на разбушевавшуюся метель.
– Вы проработали здесь четыре года, Элери, – сказал он, поворачиваясь к ней. – Должно быть, чертовски неприятно вот так уходить.
– Не стану отрицать, – согласилась она.
– Когда мой предшественник передал мне эстафету, он сказал, что может посоветовать мне только одно: «Полагайся во всем на Элери. Она – на вес золота». – Джеймс криво улыбнулся. – Черт возьми, как хорошо, что его здесь нет.