Но вдруг у нее промелькнула мысль, а что, если индейцы захватят его?
Ханна старалась отвлечься, однако назойливая мысль, что с Джебом что-нибудь может случиться, не отпускала ее. Ханна старалась не думать, что же она станет делать, если Джеб не вернется.
Услышав выстрел, она вздрогнула. Очевидно, это он подстрелил какого-нибудь зверя на ужин. И все же, пока Джеб не вернулся, тревога не отпускала ее. Ханна ждала, когда он похвалит ее за все, что она сделала: костер весело горел, лошади были расседланы и стреножены.
Джеб улыбнулся:
– Ты сходила за водой?
– Да, – ответила Ханна, несколько разочаровавшись, что он вроде бы не замечал всего того, что она сделала.
– А в кофейник налила воды?
Ханна показала на кофейник, который стоял наготове рядом с костром, затем повернулась, чтобы уйти. Джеб понял, что Ханна обиделась.
– Ханна, – позвал он ее и, выждав, когда она обернется, добавил: – Ты отлично со всем справилась. Я и не смел просить тебя.
Ее ресницы дрогнули. Затем она произнесла слова, смысл которых он не сразу уловил:
– Мне важно знать, правильно ли я все делаю. Мне еще так многому нужно научиться.
Джеб понял, на что она намекает. Неужели она думала, что он опять бросит ее на произвол судьбы еще до того, как она сможет позаботиться о себе сама, или до того, как найдет того, кто сможет заботиться о ней.
– Ты все делаешь правильно, Ханна, – произнес он вдруг охрипшим голосом, затем прокашлялся. – Я думаю, мне надо заняться индейкой, она ждет, чтобы ее поскорее зажарили.
Пока он колдовал над индейкой, Ханна спустилась к реке, и Джеб старался не спускать с нее глаз. Он предупредил Ханну, чтобы она не пропадала из поля его зрения. Интересно, неужели она и раньше, будучи юной и свободной, не была ни разу у реки. Казалось, что она заново познает этот мир. Джеб понял, что ему все больше и больше хочется узнать о прежней жизни Ханны, о том, что было с ней до того, как он встретил ее.
Джеб наблюдал за ней и из соображений безопасности, и просто любуясь ею, но вовремя вспомнил, что на костре жарится индейка. Когда все было готово, он позвал ее. Ханна вся светилась от радости, от ощущения свободы. Об этом говорили ее порозовевшие щеки и горевшие голубые глаза.
Передавая ей тарелку с едой, Джеб заметил, с каким подозрением она посмотрела на ее содержимое.
– Что это такое? – она подозрительно указала на кучу завядшей зелени, выполнявшей роль гарнира.
– Думаешь, я хочу отравить тебя? – спросил Джеб.
Ханна мастерски умела скрывать улыбку, и сейчас еще раз она это продемонстрировала.
– Нет. Я думаю, отравив меня, ты не получил бы того удовольствия, как если бы спустил с меня три шкуры или хорошенько поколотил.