Джеб слегка усмехнулся, услышав, что высказанная однажды в шутливой форме угроза теперь рикошетом вернулась к нему.
– Если ты не станешь есть эту зелень, то другой еды у меня нет. А ты умрешь от цинги.
Устраиваясь на одеяле, которое расстелил Джеб, Ханна возразила:
– То, что ты называешь зеленью, вовсе не похоже на мое представление о зелени.
– Все равно, надо есть.
Они замолчали, занявшись едой. Джеб поглядывал на Ханну, которая делала над собой неимоверные усилия, поглощая эту пищу. А Джеб ел с удовольствием. И птица зажарилась отменно.
– Оказывается, я совсем не так голодна, как думала, – проговорила Ханна, мужественно запихивая в себя очередной кусок индейки, который с трудом лез в горло. Она никогда не возражала против крольчатины или оленины, но она никогда еще не пробовала дикую индейку.
– Если ты предпочитаешь хорошую кухню, – сказал Джеб, оскорбленный ее презрительным видом, – тогда тебе надо было оставаться в Шермане.
Ханна покраснела. Она не хотела его обидеть и делала огромные усилия над собой, чтобы проглотить так называемую «зелень». Проглотив, она вдруг сорвалась с места и, давясь, полетела к реке.
– Ты, наверное, предпочитаешь конину, – крикнул ей вслед Джеб. Но тут же понял свою ошибку. Когда через несколько минут Ханна вернулась, она была бледна, как смерть.
Она опустилась на одеяло.
– Что ты имел в виду, упомянув о конине?
– Мне не нужно было этого говорить, Ханна. Забудь об этом, хорошо? – попросил Джеб.
– Нет.
Джеб потер подбородок. Он понял, что Ханна будет настаивать на своем и не отступит, пока он не признается.
– Тушеное мясо, которым нас с тобой угощали те индейцы… ну, ты помнишь их… когда мы искали твоего мерина… так вот… это было его мясо.
Если бы было возможно, Ханну сейчас вырвало бы снова.
– Извини.
Ханна закрыла глаза.
– Однажды моя ручная птичка умерла. Когда мама зажаривала цыпленка, мой старший брат Саймон сказал, что мама жарит мою птичку, – она посмотрела на Джеба, – так вот, папа тогда выпорол его.
Джеб почувствовал себя мальчишкой, который нуждался в порке.
– Я же извинился, черт побери.
Видя, что Ханна не собирается притрагиваться к своей тарелке, Джеб налил две чашки кофе и одну подал ей.
– Расскажи мне о своих братьях, – попросил он, решив, что, узнав кое-что о ее прошлом, он, с одной стороны, отвлечет ее, а с другой – приоткроет завесу неопределенности, разделявшую их.
– О моих братьях? А что я могу о них рассказать? – В ее голове возникли образы, связанные с детскими годами, но она не хотела бы об этом сейчас вспоминать. За последние несколько лет воспоминания о братьях стали лишним поводом для страданий.