Когда Колин Уилсон колесил со мной по Испании, собирая материал для своей книги «Феномен Геллера», опубликованной затем в 1976 году, он как-то предрек мне, что следующим этапом моей жизни станет глубокое самоизучение. В то время я даже не задумывался об этом. Но он оказался совершенно прав.
Я, разумеется, не стал полным отшельником. Время от времени выступал в телевизионных шоу, давал газетные интервью и заключал деловые соглашения, некоторые из которых я уже описывал. Но теперь я радовался тому, что их стало меньше, а перерывы между ними — больше. Диву даюсь, как некоторые звезды сцены, такие, например, как «Роллинг стоуне», могут вести свою бешеную гонку уже в течение двадцати с лишним лет. Мне за глаза хватило и тех пяти-шести лет знаменитости, проведенных в таком темпе.
Самый печальный день в моей жизни настал 22 октября 1979 года. Мы с Ханной совершали обычную пробежку вокруг футбольного поля на Вилла Боргезо в Риме, когда моя секретарша примчалась из нашего отеля с трагическим известием о том, что несколько часов назад в Тель-Авиве скончался мой отец.
Странно, но я ничего не почувствовал в тот момент, когда он уходил из жизни, хотя за три года до этого мне снилось именно то место в комнате, окна которой смотрели на Средиземное море, где он так долго болел и умер…
Я заранее знал, что Ханна родит мне сына и дочь, именно в том порядке. В больнице в Нью-Йорке специалист, проводивший Ханне сканирование во время беременности, сказал нам, что скорее всего родится девочка. Но я знал, что он ошибается, и сказал об этом. Вскоре пришла пора вести Ханну в больницу. По дороге я включил радио и услышал голос Элтона Джона, поющего песню «Даниэль». Мы восприняли это как хорошее предзнаменование.
Тем не менее роды были трудные. Когда мы с Шипи с нетерпением ждали в больнице, ко мне подошел врач и сказал, что если Ханна вот-вот не начнет рожать сама, ему придется делать кесарево сечение. Позднее я узнал, что причина затруднения состояла в так называемой проблеме отрицательного резус-фактора, то есть, иными словами, кровь Ханны оказалась несовместима с кровью Даниэля. Мне сказали, что это может привести к болезни ребенка, а иногда даже к его смерти.
«Если есть какая-то возможность применить ваши способности, — сказал врач, — то сейчас самое время для этого».
Я сконцентрировал настолько сильно, насколько мог, и закричал: «Откройся! Откройся! Откройся!»
Из-за двери выглянули головы любопытных, заинтересовавшихся тем, что происходит. «Просто очередной заждавшийся будущий папаша, — должно быть подумали они. — Они иногда ведут себя очень странно».