Его бурный порыв захватил Мери, но длилось это всего несколько секунд. Очень скоро к ней возвратилась способность мыслить. Она покачала головой и отняла руку.
– Остановись, сумасшедший. Я не выйду за тебя. Ты что, забыл, что мы только вчера познакомились. Ты же ничего обо мне не знаешь.
– Мы знаем друг друга целую вечность, но я не возражаю, чтобы ты рассказала о себе. Только подробно, ничего не опуская. Уверен, в детстве ты была очаровательной маленькой принцессой. Носила такие милые кружевные воротнички и манжеты.
– И совсем не так. Я была девчонка-сорванец и была… – И тут ей повезло – свет стал постепенно меркнуть, начиналось шоу.
Рэм развернулся и поставил свой стул рядом с ней. Открылся занавес, музыканты в национальных костюмах – оркестр состоял из труб, барабанов и струнных – заиграли нечто, напомнившее Мери фильмы о загадочном Востоке. Жалобный вой, хныканье труб и флейт сопровождались мерным постукиванием ударных. Все время, пока маленькая труппа представляла балетный дивертисмент, Мери чувствовала на своей спине руку Рэма.
Когда танцевальная группа откланялась, он наклонился к ее уху и прошептал:
– Я думаю, от следующего номера ты получишь настоящее удовольствие.
В зале погас свет. Совсем. Музыканты заиграли в очень медленном темпе. Луч прожектора вспыхнул на середине танцевальной площадки и высветил женщину. Она сидела скорчившись, зарывшись лицом в колени. Длинные, до талии, густые волосы и лицо закрывала красная с голубыми блестками вуаль. В блестках отражался и трепетно пульсировал свет.
Кисти рук и предплечья начали медленно подниматься, руки при этом совершали волнистые, змееподобные движения. В ладонях у женщины были зажаты трещотки, звук которых подчинялся нервному, пульсирующему ритму оркестра.
Танцовщица поднималась, медленно, чувственно. Стала видна короткая юбка из красных тонких нитей и шариков. Полные груди прикрывали украшенные узорами блестящие колпачки. Темп постепенно убыстрялся, и все ее тело стало производить волнообразные движения. Ее обнаженная кожа как бы покрывалась при этом рябью, струилась.
Подчиняясь этому чувственному ритму, рука Рэма ласкала шею и плечи Мери. В тех местах, где он гладил мягкий велюр ее платья, кожа под ним вспыхивала огнем. Ее лоно тоже пульсировало в такт этому болезненному ритму, который все убыстрялся, и все быстрее становились вспышки, всполохи юбки и дикие, волнообразные движения бедер и живота танцовщицы.
Дыхание Мери участилось, над верхней губой появились мелкие капельки испарины. Рэм положил свою вторую руку ей на бедро, его пальцы хаотически задвигались по велюровым волокнам. Жар его руки опалял, жег через материю. Она глянула на него краем глаза и обнаружила, что он смотрит не на танцовщицу, а на нее.