– Йиркун, – сказал наконец Элрик, – эти мечи мои.
Йиркун с улыбкой потянулся к мечам. От них, казалось, исходили какой-то особенный стонущий звук и слабое черное свечение. Элрик, охваченный ужасом, видел выгравированные на мечах руны.
Ракхир наложил стрелу на лук, натянул до самого плеча тетиву, целясь прямо в сердце принца Йиркуна.
– Если он должен умереть, только скажи мне, Элрик.
– Убей его, – ответил Элрик.
Ракхир отпустил тетиву.
Движение стрелы было очень, очень медленным – она пролетела половину расстояния между лучником и целью и повисла в воздухе.
Йиркун повернул к ним лицо, на котором застыла жуткая ухмылка.
– Оружие смертных здесь бессильно, – сказал он.
Элрик повернулся к Ракхиру.
– Кажется, он прав. И твоя жизнь здесь в опасности, Ракхир. Уходи…
Ракхир посмотрел на него недоуменным взглядом.
– Нет, я должен остаться и помогать тебе.
Элрик покачал головой.
– Ты мне не сможешь помочь. А если останешься, то погибнешь. Уходи.
Красный Лучник неохотно снял тетиву с лука, скользнул подозрительным взглядом по двум мечам, а потом протиснулся через выход и исчез.
– А теперь, Йиркун, – сказал Элрик, роняя меч Обека на пол, – мы должны уладить наш спор. Ты и я.
Глава четвертая
Два черных меча
А затем рунные мечи Утешитель и Буревестник покинули места, на которых находились так долго.
Буревестник оказался в правой руке Элрика, Утешитель – в правой руке Йиркуна.
Эти двое стояли по разным концам Пульсирующей пещеры – сначала они долго смотрели друг на друга, потом на мечи в своих руках.
Мечи пели. Их голоса были тихими, но вполне отчетливыми. Элрик легко поднял огромный клинок, повернул его туда-сюда, восхищаясь этой зловещей красотой.
– Буревестник, – сказал он. Его охватил страх. Ему показалось, будто он родился заново, а вместе с ним появился на свет и этот рунный меч. Ощущение было такое, словно они никогда и не расставались. – Буревестник.
И меч в ответ издал приятный стон и еще удобнее устроился в его руке.
– Буревестник! – прокричал Элрик и прыгнул на своего кузена. – Буревестник!
И он был полон страха – невыносимого страха. И этот страх вызвал в нем какую-то безумную радость, дьявольское желание драться и убить своего кузена, вонзить меч глубоко в сердце Йиркуна. Отомстить. Пролить его кровь. Отправить в ад его душу.
А потом, перекрывая звенящие голоса мечей и пульсирующую дробь пещеры, раздался крик Йиркуна.
– Утешитель!
И Утешитель встретил удар Буревестника и, отразив его, нанес ответный – но Элрик отскочил в сторону и обрушил Буревестник на своего врага сверху и сбоку, отбросив на мгновение назад Йиркуна с его Утешителем. Но и следующий удар Буревестника был встречен. И следующий. Если силы противников были равны, то равны были и силы мечей, которым, казалось, передалась ненависть их владельцев.