– «Да, мы взяли все. Я нарушил закон – нарушил, чтобы жила моя стая».
– «Буду сражаться, чтобы жила моя».
– «Где она?»
– «Перед тобой».
– «Где остальные?»
– «Погибли (были побеждены)».
– «Вожак был сильнее тебя и погиб. Ты тоже погибнешь. Я всегда был сильнее тебя».
– «Знаю».
Атаки все еще не было. И Семен чувствовал, что ее не будет и в следующую секунду. Его воспитанник не может решиться – он действительно считает данного человека неизмеримо более сильным. Вероятно, в своей стае он еще не успел подняться до роли самца-доминанта, который ради сохранения престижа готов броситься на кого угодно. Это давало надежду – крошечную. И Семен опустил конец посоха в снег. Оперся на него.
– «Возьми мясо».
– «Нет».
– «Почему?»
– «Это добыча твоей стаи. Надо сражаться».
Момент был критический. Семен понимал почти все, или ему так казалось. Сколько бы ни было волков – три или тридцать, – среди них должен быть лидер, и он есть всегда. Если вожак погибает, его место занимает сильнейший из оставшихся. Но ведь было же! Было, когда для вот этого волчонка он – человек – стал как бы вожаком. Может, зверь не забыл?
– «Не буду с тобой сражаться, – изобразил Семен надменную усмешку. – Буду играть с тобой „длинной лапой“, а они пусть смотрят. Теперь ты в моей стае. Даю тебе и им мясо».
Риск был отчаянный – насколько зверь чувствует себя готовым бороться за лидерство? Кажется, у далеких потомков этих волков половая зрелость наступает в 3–4 года, но сколько лет ему? Да и как с этим обстоит дело здесь? Трое уцелевших сородичей, кажется, ему не конкуренты, все зависит от его решения. Ну?!
– «Волк не может быть вместе с ЭТИМИ».
У Семена отлегло от сердца – раз дело дошло до обсуждения условий, значит…
– «В моей стае псов больше нет. Остались две самки. Вы не тронете их. Это – ваши самки».
Бывший волчонок качнулся на лапах, сделал шаг, еще один… И потрусил к Семену!
Обе собаки, вероятно, чувствовали себя уже мертвыми. Они не кинулись в заснеженную степь – самым безопасным им казалось находиться возле человека. Но человек как будто не собирался их защищать – они придвинулись к самым его ногам, поджали хвосты и в безысходности отчаяния скалили зубы. По тому, как двигался, как смотрел волк, Семен почему-то безошибочно понял, что сейчас последует – нет, не бойня и не драка… Знакомство и признание – их, звериное, на которое человеку смотреть неприлично.
Когда пришли люди с волокушами, Семен был один среди мерзлых туш – ни волков, ни собак. Туши были выпотрошены, а потроха съедены.
– «Щенки – мои», – сказал человек на прощанье.