— Давай.
Марина Алексеевна, не торопясь, вставила в рамку нарисованную Игорем грамоту, повесила на стену.
— Видишь, всё вышло, как ты хотел, — сказала она.
— Да, спасибо, — сказал он. — Только надо было сразу.
— Почему ты не спрашиваешь, отдам ли я грамоту Ларисе?
— Я же вижу.
— Да, мы понимаем друг друга, это большая радость. — Она обняла его, провела сильной рукой по волосам, по лицу, как бы снимая что-то. Потом отстранила от себя, держа за уши. — Жалко расставаться, парень. Приезжай будущим летом, скажи маме, что я приму без всяких затруднений.
— Спасибо за приглашение, Марина Алексеевна, мне очень тут понравилось в Ласпи, — сказал Игорь.
— И Лариска приедет, да?.. Ну, иди спать.
— Вы что, опять меня никак не накажете? Начальница усмехнулась.
— Хотела бы, да как я могу тебя наказать? Смена кончилась, а с нею и все наказания... Да, я же хотела дать тебе грамоту, уже написана была. Но после такой новости... — Она покачала головой. — Сам понимаешь, рука не поднялась. Вот тебе и наказание, ты лишён грамоты.
— Я бы лучше значок хотел, — признался Игорь со вздохом сожаления. — Значок в школу носить можно. Вот если бы вы меня лишили значка, я бы очень огорчился, а грамоты — это ничего.
— Жаль, лишить тебя значка я не догадалась. — Марина Алексеевна тоже вздохнула с сожалением. — Ну, ступай.
Развернула его и легонько толкнула к двери.
Тюбик вилял хвостом, но сахару с собой не было.
Игорь присел и погладил собаку, почесал шею и за ушами, похлопал по спине. Встал и увидел рядом Марину Алексеевну.
Она приколола ему значок над кармашком:
— Носи в школу. Будь настоящим ласпинцем, честным, смелым, справедливым, добрым и сильным. Слушайся старших и помогай младшим. Будь готов!
— Всегда готов! Игорь побежал в отряд.
Андрей Геннадиевич одной рукой писал, а другой рукой ерошил волосы на затылке.
Он обернулся на звук шагов:
— Сколько времени?
— Не знаю, — сказал Игорь.
— Это что, — нахмурился вожатый, — опять Судаков болтается?
— Опять, — сказал Игорь.
— Марш в койку1
И вожатый углубился в своё писание.
Игорь проводил глазами автобус, увозящий Ларису. Подумал, что через пятнадцать минут его можно будет ещё раз увидеть высоко на горе, где он выезжает на Ялтинское шоссе. Подождал и ещё раз увидел. Автобус медленно, как жук по дощечке, прополз до поворота и пропал уже навсегда.
Игорь вспомнил слова Ивана Ивановича, что от всех горестей жизни спасает работа, и пошёл к нему в мастерскую. Попросил сучок и резец и стал делать человечка, опирающегося на палку.
К Ивану Ивановичу пришла худенькая девушка, начинающая художница из Симферополя. Зайдя потом в комнату попить воды, Игорь не узнал сразу Ивана Ивановича, испугался, что кто-то другой сидит на его табуретке. Иван Иванович был в наглаженных светлых брюках, в свежей жёлтой рубашке, такой отшлифованный, солидный, не хуже, чем папа.