— Я мало помню отца, только что он был высокий и сильный. Помню, как я сначала боялся татуировки на его лице.
— Он был могучий и страшный человек, — согласился Зама.
— Я помню ночь, когда он умер. Помню крики, и стрельбу из мушкетов, и ужасное пламя в ночи. Тогда работорговцы заковали меня в цепи.
Слезы заполнили глаза старика.
— Ты был так молод, Аболи. Удивительно, что ты это помнишь.
— Расскажи мне о той ночи.
— Как требовал обычай и по своему долгу я спал у входа в хижину твоего отца. И был рядом с ним, когда в него попала пуля из мушкета работорговцев. — Зама помолчал, вспоминая, потом заговорил снова: — Умирая, он сказал мне: «Зама, оставь меня. Спаси моих сыновей. Спаси Мономатапу!» И я повиновался.
— Ты пошел спасать меня?
— Я побежал к хижине, где спали вы с братом и ваша мать. Я хотел забрать тебя, но твоя мать не разрешила. «Возьми Н’Пофо!» — приказала она, ведь ты всегда был ее любимцем. Поэтому я схватил твоего брата и убежал с ним в ночь. Нас с твоей матерью разделила темнота. Я слышал ее крики, но у меня на руках был другой ребенок, и повернуть обратно означало бы рабство для нас всех и прекращение королевской династии. Прости меня, Аболи, но я оставил тебя и твою мать, и мы с Н’Пофо ушли в холмы.
— Твоей вины в этом нет, — оправдал его Аболи.
Зама тщательно осмотрел хижину, затем его губы задвигались, хотя он говорил почти беззвучно:
— Это был неверный выбор. Мне следовало взять тебя.
Выражение его лица изменилось, и он приблизился к Аболи, как будто хотел сказать что-то еще. Потом неохотно отодвинулся, словно ему не хватало храбрости для смелого шага.
Он медленно встал.
— Прости меня, Аболи, сын Холомимы, но сейчас я должен тебя покинуть.
— Я прощаю тебе все, — негромко ответил Аболи. — Я знаю, что у тебя на сердце. Спасибо за это, Зама. Другой лев ревет на холмах, которые могли бы быть моими. У моей жизни теперь другое назначение.
— Ты прав, Аболи, а я старик. У меня больше нет ни сил, ни желания менять то, что нельзя изменить. — Он распрямился. — Мономатапа даст тебе еще одну аудиенцию завтра утром. Я приду за тобой. — Он слегка понизил голос. — Не пытайся уйти из королевской резиденции без разрешения короля.
Когда он удалился, Аболи улыбнулся.
— Зама просит нас не уходить. Это было бы трудно сделать. Заметил стражников, расставленных у каждого выхода?
— Да, не заметить их невозможно.
Хэл встал с резного стула и подошел к низкой двери хижины. Он насчитал двадцать человек у ворот. Все великолепные воины, высокие, мускулистые, и каждый вооружен копьем и боевым топором. У всех высокие щиты, обитые пестрой черно-белой бычьей шкурой, а на головах страусовые перья.