— Уйти отсюда трудней, чем прийти, — мрачно заметил Аболи.
На закате еще одна группа девушек принесла ужин.
— Я понимаю, почему твой брат король покрыт такими залежами жира, — сказал Хэл, разглядывая обильную еду.
Как только они объявили, что насытились, девушки унесли тарелки и горшки, и снова пришел Зама. На этот раз он вел за руки двух девушек. Девушки склонились перед Хэлом и Аболи. В одной из них Хэл узнал красавицу, служившую живым троном Мономатапе.
— Мономатапа посылает этих женщин, чтобы мед их бедер сделал сладкими ваши сны, — сказал Зама и ушел.
Хэл с ужасом смотрел, как красавица подняла голову и стыдливо улыбнулась ему. Милое лицо с пухлыми губами и большими черными глазами. Волосы заплетены и украшены бусами, длинные пряди свисают на плечи. Тело блестящее и гладкое. Груди и ягодицы обнажены, единственная одежда — маленький вышитый передник.
— Я вижу тебя, великий повелитель, — прошептала она, — и ослеплена твоим великолепием.
Она подползла, как котенок, и положила голову ему на колени.
— Ты не можешь здесь оставаться! — вскочил Хэл. — Немедленно уходи!
Девушка в отчаянии посмотрела на него, и глаза ее наполнились слезами.
— Я не понравилась тебе, великий? — спросила она.
— Ты очень красива, — выпалил Хэл, — но…
Как сказать ей, что он женат на воспоминаниях?
— Позволь мне остаться с тобой, господин, — жалобно взмолилась девушка. — Если ты откажешься от меня, меня казнят. Я умру, когда острый кол проткнет мое тайное отверстие и дойдет до внутренностей. Пожалуйста, не отсылай меня, великий. Пожалей недостойную женщину, о прекрасное Белое Лицо!
Хэл повернулся к Аболи.
— Что мне делать?
— Отошли, — пожал плечами Аболи. — Как она говорит, она ничтожна. Когда она будет кричать на колу, ты сможешь заткнуть уши.
— Не смейся надо мной, Аболи. Я не могу предать память женщины, которую люблю.
— Сакина мертва, Гандвейн. Я тоже любил ее, как брат, но она мертва. А это дитя живо, но если ты ее не пожалеешь, завтра на рассвете она перестанет жить. Такого Сакина от тебя не требовала.
Аболи наклонился, взял вторую девушку за руку и поднял на ноги.
— Я больше не могу помочь тебе, Гандвейн. Ты мужчина, и Сакина это знала. Она бы хотела, чтобы теперь, когда ее нет, ты и оставшуюся жизнь прожил как мужчина.
Он отвел вторую девушку к дальней стене хижины, где лежала груда одеял и стояли рядом два резных деревянных изголовья. Аболи уложил девушку и задернул кожаную занавеску.
— Как тебя зовут? — спросил Хэл у девушки, прижавшейся к его ногам.
— Меня зовут Иньози, Пчелка, — ответила она. — Пожалуйста, не посылай меня на смерть.