– Подними его, – приказал старый колдун Ворону, – и тащи вниз. У нас слишком мало времени, чтобы я мог привести его в чувство здесь.
Я уже начал спускаться. Что они еще там говорили, я не слышал. Но они тоже начали спускаться почти сразу вслед за мной.
Над головой что-то прошелестело. Бугор на плече колдуна опять мяукнул. Из темноты ему ответили скрипучие крики. То вернувшиеся манты описывали круги над своим умирающим хозяином.
Что происходит с мантами, когда погибает воздушный кит?
– О черт! – завопил Ворон. – Смотри, куда наступаешь!
Почти одновременно заговорил старик.
– Из вас так и прет самонадеянность, молодой человек, – гремел он. – Убийственная, несносная, самодовольная самонадеянность! Вы, без всякого на то права, требуете объяснений. И от кого? От меня! Ваше высокомерное самомнение далеко выходит за пределы моего понимания. Это я должен спросить у вас, отчего вы постоянно мельтешите где-то поблизости, на один ход опережая Хромого! Может, вы его лазутчик? Его черный лидер? Ну! Вы собираетесь идти дальше? Или намерены ждать, пока мы поджаримся тут, как бекон на сковороде?
Я уже спустился на землю и теперь наблюдал за ними. Ворон писал кипятком. Он даже представить себе не мог, что не так уж велик и могуч, чтобы весь мир подпрыгивал, стоит ему разок гавкнуть погромче. Может, у него просто не хватало воображения? Чтобы остерегаться тех, кого следовало бы остерегаться. Таких людей, как старый Боманц, к примеру. Ведь старикан, разозлись он хорошенько, мог запросто превратить его в лягушку.
Ворон набрал воздуху, но ответить не успел. Очередной взрыв чуть не сбросил вниз их обоих. Конвульсивная дрожь волной прокатилась по телу воздушного гиганта. Стих непрерывный грохот медных барабанов. Чудище испустило дух, издав последний стон, которым было сказано о смерти и отчаянии. Все, чего нельзя сказать словами.
Сверху доносились пронзительные рыдающие крики мант. Похоронный плач. Я спрашивал себя, что они будут теперь делать.
Дрожь, сотрясавшая воздушного кита, стихла.
– Марш отсюда! – закричал колдун – Сейчас здесь все взлетит на воздух!
Когда это произошло, Ворон, пошатываясь, брел к лошадям. Все предыдущие взрывы не шли с последним ни в какое сравнение. Волна горячего воздуха отшвырнула меня в сторону. Ворона бросило вперед. Он ударился лицом о землю, Боманц, хоть и находился ближе других к взрыву, сумел устоять, выделывая ногами кренделя, напомнившие мне танцы моей матушки. На лице колдуна застыло страдальческое выражение.
Когда стих звон в ушах, я снова услышал печальную песню мант. Воздушный кит превратился в свой собственный погребальный костер.