– Делайте, – кивнул японец. – Если вам удастся сэкономить хотя бы часть дополнительных расходов, я позабочусь о повышении вашего гонорара.
Через два часа в посольстве одной из стран СНГ в Москве раздался телефонный звонок. Трубку взял один из рядовых, незаметных сотрудников посольства и внимательно выслушал задание, которое состояло в том, чтобы выяснить названия и адреса некоторых предприятий и фамилии их руководителей, желательно директоров и главных инженеров.
Сурен Удунян запер машину и вошел в подъезд своего дома. Лампочка была, как обычно, разбита, и площадка рядом с лифтом тонула в полумраке, освещаемая слабым светом плафона, горящего на втором этаже. Сурен нажал кнопку вызова и шагнул к почтовым ящикам, одновременно доставая из кармана ключи.
Внезапно чья-то рука крепко ухватила его за плечо. От неожиданности Сурик замер, потом резко повернулся и обмер от ужаса. Перед ним стоял тот самый мужчина из метро, Беркович, одетый в тот же самый светло-коричневый плащ.
– Зачем ты меня ударил? – тихо и монотонно спросил он.
– Ты же умер, – прошептал Сурик. Губы и язык плохо слушались его.
– Конечно, я умер, – так же монотонно ответил покойник. – Вот я и хочу узнать, зачем ты меня убил.
Со скрипом распахнулись автоматические двери лифта, но его спасительная глубина была черной, как бездонная пропасть, – там тоже разбили плафон. Сурик сделал над собой отчаянное усилие, преодолевая разлившееся по телу оцепенение, и буквально нырнул в эту темную глубину. Но покойник оказался не менее проворным. Он вошел в лифт следом за Суриком и встал так, что тот не мог ни выйти обратно, ни нажать кнопку нужного этажа.
– Зачем ты меня ударил? Зачем ты меня убил? – печально бубнил мертвец. Голос его становился все тише и тише, постепенно снижаясь до зловещего шепота, но насмерть перепуганному Удуняну казалось, что у него над ухом орет громкоговоритель. Он не мог заставить себя выйти из лифта, чтобы выбежать на улицу, потому что при этом пришлось бы протискиваться вплотную к стоящему в дверях покойнику. Об этом Сурик даже помыслить не мог.
– Я тебя не бил, – в отчаянии пролепетал он. – Я только по ноге ударил, ты не мог от этого умереть.
– А от чего же, по-твоему, я умер? – прошелестел мертвец едва слышно. Он стоял так близко, что Сурик отчетливо различал исходящий от него трупный запах.
– Ты упал и ударился. Честное слово, ты сам упал и ударился головой. Это не я, ей-богу, это не я, я тебя не убивал. Ты сам упал! Ты сам! Я не виноват!
Сурик уже почти кричал, по спине его градом стекал холодный пот. Неожиданно дверь лифта сама собой закрылась и кабина плавно пошла вверх. На шестом этаже в ярком свете, хлынувшем с площадки в темноту лифта, Удунян увидел, что рядом с ним никого нет.