– Спасибо, брат. – Степан не мог стереть с лица довольную ухмылку. – Подразнил тебя, и у меня настроение поднялось.
– Рад, что смог услужить. – Михаил вскинул брови и тоже улыбнулся. – Так когда ты собираешься сказать Фэнси, что ее оперная карьера закончена? Интересно, как она отреагирует? Впору пари заключать.
Не проронив больше ни слова. Степан встал и вышел из клуба. Шутки братьев провожали его до самой двери.
Как могла ее мать променять наслаждение театром на любовь мужчины?
По дороге в Королевский оперный театр Фэнси смотрела в окно кареты и раздумывала над жизнью, которую выбрала себе ее мать, – жизнью, зависевшей от мужчины.
Может, отец и прав. Потеря всей семьи во время террора повлияла на всю дальнейшую судьбу ее матери. Она нуждалась в любви, в безопасности, но Фэнси знала, что в отличие от матери сама она хочет большего. Неужели крах материнских надежд так повлиял и на ее жизнь? Может, поэтому она так жаждет обожания публики? Оно заменяет ей так недостающее душевное тепло.
Князь ничего не сказал про оперу. Пока. Когда этот момент наступит, уйдет ли она со сцены? Сможет ли уйти?
Карета Инверари остановилась перед театром. Кучер открыл дверцу и помог ей выйти.
Фэнси прошла по пустому фойе и направилась прямо в кабинет директора Бишопа. Увидев ее, директор улыбнулся и встал.
– Мне нужно забрать грим.
Бишоп наклонил голову.
– Мои наилучшие пожелания в связи с предстоящим бракосочетанием.
– Вы уже знаете?
– Сегодня утром его светлость прислал мне записку.
Тревога усилилась, а настроение упало. Неужели князь прислал директору просьбу о ее отставке? Нужно упомянуть о своем возвращении на работу. Тогда многое прояснится.
– Свадьба назначена на понедельник, – сказала Фэнси с вымученной улыбкой. – Но позже на неделе я смогу петь. Надеюсь, у меня еще есть работа?
Бишоп замялся.
– Ну… да… А у вас есть разрешение князя?
– Мне не требуется ничье разрешение!
Фэнси вышла из кабинета директора и через пустой зрительный зал прошла за кулисы. Открыв дверь своей гримерки, она замерла на месте.
Женевьева Стовер сидела в ее гримерке на ее табурете и смотрелась в ее треснувшее зеркало. Фэнси пронзили потрясение, ревность и гнев. Она почувствовала себя посторонней, одинокой, плывущей по течению в опасных водах. Эта девушка украла ее жизнь!
Заметив ее в зеркале, Женевьева вскочила.
– Я так счастлива видеть тебя!
Фэнси выдавила из себя улыбку, решив про себя, что без нее мисс Стовер счастлива гораздо больше.
– Смотрю, ты согреваешь мое место.
Женевьева покраснела.
– Надеюсь, ты не против?