— Тише, не кричи. Меня никто слышать не может, а вот ты поднимешь на ноги всех смертных в округе. Готова идти со мной? Возьми гитару. — Он вновь поморщился.
— Да, Старейший. — Соглашаюсь, сама не зная, почему. Соскучилась по сородичам? Заинтересовалась неожиданным приглашениям? Боялась отказать могущественному баньши? Не знаю… Всего понемногу.
— Не спускайся по лестнице, — приказал Старейший. — Привлечешь слишком много внимания. Лезь в окно.
— Как? У меня нет ни лестницы, ни веревки, Старейший.
— А пауки на что? — усмехается баньши. Он подошел к открытому окну, и вызвал паука. Одного-единственного, даже не очень крупного. Вызвал и приказал вытянуть нить.
— Ты издеваешься? Я не паук, не муха, будь я даже в десять раз меньше… — Он не дал мне договорить:
— Погоди, ты не видела всего. Вот сейчас — смотри.
Старейший погладил паутину. Она засветилась, принялась утолщаться… к подоконнику в моей комнате был прилеплен толстый канат, на вид прочный и надежный.
— Лезь! — приказывает мне баньши. — Он не оборвется и не отклеится. Лезь!
Мне ничего не остается, как повиноваться. Я вешаю гитару за спину, подхожу к окну. Каната неприятно касаться, он липнет к ладоням, словно не хочет отпускать. Брезгливо отдёргиваю руки.
— Это же паутина, — напоминает Старейший. — Лезь!
Я повинуюсь.
Если бы у меня была обычная веревка, я бы сто раз успела упасть. К счастью, эта оказалась клейкой ровно настолько, чтобы я не могла случайно оступившись, сорваться. Оказавшись на земле, я прислоняюсь к стене и пытаюсь восстановить дыхание. Смотрю на содранные ладони. Больно!
— Что ты встала? — удивляется Старейший. Кажется, он не понимает, что мое тело может уставать и испытывать боль… — Идем скорее!
Баньши провел меня по темным улицам Костряков. Он был прав — нам никто не встретился на пути, словно кто-то предупредил всех жителей, что не надо сейчас выходить из домов. Нет, я ошиблась. Несколько раз до нас доносились чьи-то голоса, но издалека, ни разу не приблизившись.
Потом был спуск в подвал заброшенного дома, проход по темному и длинному тоннелю… потом мы вышли на воздух.
Пустошь. Нас уже ждали.
— Что так долго, Старейший? — спросила одна из баньши. Кажется, ее звали Гана… а, впрочем, не помню.
— Смертные медленно ходят, — пояснил мой проводник. Все рассмеялись, но он остался серьезным. — Нара, ты знаешь, что должна сделать?
— Круг? — тихо спросила я.
— Да. Ты единственная из нас можешь его нарисовать. Значит, мы можем не прибегать к помощи посторонних.
— Мы подскажем тебе заклинания, — пообещала Гана. — Ты ведь никогда не могла запомнить больше строчки.