Вроде бы все и задумано, и в жизнь претворено было удачно, но все равно Каргин чувствовал себя виноватым. В том виноватым, что его рота понесла такие потери: может быть, он что-то недодумал? Ведь двенадцать человек из жизни навсегда ушло!
Но сколько и как придирчиво ни искал своей ошибки, не мог ничего найти, похожего на нее. Потому и хмурился, потому и уклонялся от разговоров о том бое.
Похоже, только Костя Пилипчук и понимал его. Ведь лишь он как-то подошел и сказал, глядя в сторону:
— Такова уж, Ваня, любая командирская должность, что спать спокойно не дает. Конечно, если ты по-настоящему командир, — и сразу же перескочил на другое, давая понять, что не ждет ни возражений, ни согласия Каргина: — Честно говоря, я побаивался за твоих новеньких, думал, распсихуются с непривычки. А они ничего, нормально себя проявили.
Что верно, то верно: в бою все достойно себя вели. Даже Стригаленок, в котором Каргин сомневался больше, чем в ком-либо другом. Но особенно обрадовал Серега Соловейчик: этот и патронов сравнительно мало израсходовал, стрелял, как многие свидетельствовали, только наверняка; и отходил точно со всеми и на своем месте, даже попытки не сделал опередить кого-то.
Настолько достойно вел себя в том бою Серега, что Каргин сначала даже хотел перед строем объявить ему благодарность. Но, подумав, решил повременить: разве полностью разгадаешь человека, если только в одном бою его видел?
Единственное, что придумал, — на недельку отпустить Серегу в родную деревню. Чтобы больную мать навестил, если обстановка позволит. Конечно, не в саму деревню отпустить, а просто в те края. И неделю срока решил потому дать, что дорогу туда и обратно учел, время, на разведку необходимое, сюда же приплюсовал.
Серега пришел точно в указанное время, хотя и не очень умело, зато старательно вытянулся, остановившись в трех шагах от Каргина, козырнул и выпалил, глазом не моргнув:
— Товарищ командир, боец Соловейчик явился по вашему приказанию!
Приятно Каргину было, что молодняк старается освоить азы военной науки, однако удержаться от замечания не смог.
— Это привидения в сказках да твой командир Юрка — являются а военнослужащие, которые без заскоков, они прибывают.
Серега покраснел — вот-вот кепчонка вспыхнет, однако глаз не отвел, и голос его даже не дрогнул, когда повторил, исправляя ошибку:
— Боец Соловейчик прибыл по вашему приказанию!
— Ты вот что… Молодцом ты вел себя в том бою, и командование, — за этим словом Каргин надеялся спрятать себя, — разрешило тебе домой наведаться.
Серега, казалось, равнодушно выслушал и слова благодарности, и разрешение домой наведаться. Каргин посчитал, что это порождено растерянностью, может быть, даже некоторой боязнью появиться там, где его наверняка ищут, и начал расшифровывать свои слова: