Александр выдохнул, закрыл глаза и поблагодарил весь белый свет, что все в порядке.
— Однако, — сказал Кении, и Александр мгновенно напрягся, — я взял ее кровь и мазки на анализы, на всякий случай. Никаких показателей абсолютно нет. Видимо, твоя нервозность передалась мне. Хотя доктора, как ты знаешь, не должны быть…
— А мы будем есть десерт? — спросила вернув-шаяся Юджиния. Нужно было видеть это сосредоточенное лицо.
На радостях Александр заказал весь десерт, который был на подъехавшей тележке, а остальное попросил завернуть с собой.
Он поцеловал ее в висок.
— Все, что хочешь, солнышко, только не болей.
— А почему я должна болеть? — удивленно спросила Юджиния. Потом, словно вспомнив что-то, осеклась.
Александр не придал этому значения. И только вечером это всплыло само собой, хотя касалось главного вопроса.
За ленч заплатил Александр, несмотря на настойчивость Кении.
Они подвезли его к офису, и, уже выходя, как бы отвечая на молчаливый вопрос Александра, Кении сказал:
— Я позвоню тебе через неделю. Просто поговорить.
Александр кивнул и с большим облегчением тронулся вперед. Нога больше не дрожала, нажимая на педаль.
Дома его ждало письмо от родителей, и он сразу сел на телефон — звонить в Москву.
Вечером, после душа, Юджиния легла обнаженной в постель и прижалась к нему.
— Юджиния, — сказал Александр. — Я давно хотел тебя спросить: Клуиз твоя настоящая мама?
Какое-то мгновение чувствовалось, что Юджиния колеблется, потом она тихо произнесла:
— Нет.
С одной стороны, он сознавал, что, возможно, не должен был задавать этот вопрос, с другой — понимал, что для чего-то ему это было нужно. Не ради праздного любопытства.
— Ты не хочешь говорить об этом?
— Нет, я скажу тебе, ты мой муж, у меня не должно быть от тебя тайн.
Он мягко коснулся ее плеча.
— Мне было шесть лет, когда моя мама умерла. У нее был рак груди.
Александр вздрогнул невольно.
— Что случилось? — спросила Юджиния.
— Ничего, — ответил он. И подумал, что, хотя Кении и обнадежил его, проверив божественную грудь, через полгода надо будет провериться опять. И опять. И опять.
— Кто тебе сказал об этом?
— Дайана. Когда я стала взрослой. Папа никогда не говорит о маме. Даже не упоминает ее имени.
Странно, подумал он, действительно, во всем доме не было ни одной фотографии ее матери, кроме маленького снимка в секретере Юджинии, который Александр случайно увидел.
— Поэтому ты вздрогнула и осеклась в ресторане, говоря «почему я должна болеть»?
— Ты очень наблюдательный, — сказала она.
— Как ее звали?
— Дебора.
— Красивое имя. Оно древнееврейского происхождения и означает «львица».