Напившись до того, что у него уже не двоилось в глазах, и поднявшись за новой бутылкой дорогого, но мерзкого виски, он упал. Так всю ночь Александр и пролежал на полу.
Рано утром, когда Юджиния еще спала, Александр вылетел в Бостон…
Конец июля, плавящийся асфальт, пелена жарящего зноя. Он попросил отвезти его в госпиталь. В госпитале он провел полдня. После звонка Кении его уже ждали.
Вечером он позвонил Юджинии.
— Солнышко, я в Бостоне…
Юджиния старалась никогда не показывать свое удивление. И всегда сдерживалась, не задавая никаких вопросов и давая полную свободу Александру. И ничем, абсолютно ничем, на нее не посягая. Значит, ему так нужно. Значит, ему так хочется. И она уже радовалась, что он получал то, что хотел, или достигал желаемого. Ему так редко чего-то хотелось… Он не знал, как начать… Рот был каменный.
— Я знала, что ты уезжаешь, — сказала она.
— Откуда?..
— По тому, как ты поцеловал меня утром, когда я спала. В этом было что-то прощальное.
С ужасом он подумал, что грядет… Слезы чуть не брызнули фонтаном, но неимоверным усилием…
— Солнышко, я хочу, чтобы послезавтра мы встретились в Нью-Йорке.
— Ура! Я так рада побывать с тобой опять в Нью-Йорке.
— Я хочу, чтобы ты взяла побольше спортивных костюмов и пижам: нам, может, придется побыть какое-то время в одном месте.
Юджиния никогда не задавала лишних вопросов. Но она спросила:
— А мы полетим в Бостон есть крабов?
— Все, что ты пожелаешь, любовь моя… — сказал Александр почти беззвучно.
Он уронил трубку, не в силах продолжать, и давно сдерживаемые слезы хлынули градом, безостановочно.
Он пил в баре весь вечер. А утром вылетел в Нью-Йорк. Остановившись в отеле «Плаза» у Центрального парка, сменив одежду и побрившись, он сказал шоферу адрес: «Мемориальный Слоун-Кеттэринг, раковый центр».
Центр находился на Ист-Сайд, самой последней авеню, у реки, опоясывающей вместе с Гудзоном остров Манхэттен. Мало кто знал, что это был остров, а его обитатели, ньюйоркцы, — островитяне.
Он дал точный адрес шоферу лимузина: 1275 Йорк-авеню.
— Я надеюсь, с вами все в порядке, сэр?
— Поезжайте, — тихо сказал Александр. Здания центра занимали целый квадратный квартал и продолжали расти. В госпиталь поступали муль-тимиллионные пожертвования и дары — чтобы найти панацею от рака. В Центре работали лучшие мозги мира, и все равно…
Его пригласили на пятый этаж — в педиатрическое отделение, где находились больные в возрасте от двух лет до двадцати одного года. Если они начинали с этого этажа и им везло… то они здесь и оставались, пока не становились окончательно взрослыми. Лысые головки малышей сновали вокруг него взад-вперед по этажу.