– Давай пообедаем вместе…
Бритни встретила его взгляд, взвешивая предложение. Нет никакого смысла принимать его. Никакого смысла тратить на Девина столько времени. Она надеялась еще до наступления темноты уговорить Бобби отправить его друга домой. Не стоит уделять Девину даже толику оставшегося до ночи времени.
Едва заметный след неуверенности проскользнул по его лицу. Что-то необычное было во взгляде, чего она никогда не видела у Девина раньше.
Уязвимость…
Она закусила нижнюю губу.
– Вообще-то я собиралась поужинать в номере, – задумчиво проговорила Бритни.
– В номере? В красавце Майами? – Он поцокал языком и укоризненно покачал головой. Подозрительно ласково, почти любовно проведя ладонью по ее руке, добавил: – Это просто позор – ужинать в номере в такой роскошный вечер, да еще во Флориде. – Слабое подобие улыбки мелькнуло на его губах.
У Бритни от этого прикосновения быстро застучало сердце. Решимость ее уменьшилась.
– Пожалуй, ты прав, – сказала она. – О’кей! Давай пообедаем. – Она лукаво усмехнулась. – Платишь, конечно, ты.
– Договорились. – Девин улыбнулся в ответ. Глаза его заблестели.
– Так или иначе, тебе надо как следует подкрепиться, прежде чем отправляться домой, – небрежно бросила Бритни через плечо, устремляясь к двери.
На полпути к своему номеру она услышала решительный голос Девина:
– Я не поеду домой, Бритни.
Бритни подставила лицо под сильный поток теплой воды. Поворачивая голову, она почувствовала, как начинает проходить напряжение шеи и плеч, и позволила душевым струям размять усталые мускулы.
Что это Бобби о себе возомнил, втихаря купив билет на ее теплоход? Более того, как он посмел послать вместо себя Девина? Это уж совершенно непростительно. Он ведет себя так, будто она беспомощный младенец, нуждающийся в неусыпной опеке, а сам ведь старше ее всего лишь на год.
Она подозревала, что именно потребность опекать и была причиной стремления Бобби помешать ее отпускным планам. После ее развода он вел себя, как курица-наседка, постоянно кудахтая, что она слишком спешит с переменами, что стала чрезмерно ветреной и непредсказуемой.
Досада снова начала вскипать где-то там, в глубине сердца. Бритни стояла, окруженная шумом падающей воды, и вспоминала слова брата. Она позвонила ему, как только вернулась в свой номер.
– Я очень беспокоюсь о тебе, Бритни, – твердил Бобби. Голос его был полон такой убежденности, что она донеслась до молодой женщины через мили телефонных проводов. – Ты сама не своя в последнее время. Надеюсь, ты не сотворишь ничего необдуманного.
Бритни даже не поинтересовалась, что именно, по его мнению, является необдуманным. Она уже знала по многочисленным предыдущим разговорам: Бобби волновался из-за того, что она может познакомиться с кем-нибудь и выйти замуж еще до возвращения в Чарлстон.