– Я так люблю тебя, Бритни, – хрипло прошептал Девин. Слова выговаривались с трудом, в едином ритме с тяжело колотящимся сердцем.
Потом она потянулась к нему, провела пальцами вниз по голой спине, следуя упоительной тропе стремления к эластичному поясу его шорт. Девин в нетерпении протянул руку назад, чтобы помочь ей, стянул вниз оскорбительное в их новой близости одеяние вместе с нижним бельем. И уже ничто не разделяло их, когда он наконец прижался к ней всем своим телом.
Бритни улыбнулась, поднялась, подтолкнула его заставив лечь спиной на кровать и начала священнодействовать, подвергнув утонченной пытке горящее копье его мужественности, уже твердое, уже пульсирующее.
– О Боже, Бритни, я не могу… – протестующе простонал Девин. Но она нежно усмехнулась, потом, подчиняясь, приподнялась над ним и, захватив инициативу, надела презерватив с такой вызывающей дерзостью, что распалила сжигающее его пламя еще выше, еще сильнее. Простое легкое прикосновение мягких изгибов к стальной его твердости заставило Девина задохнуться, послало в кровь мятежную мощь желания.
Она медленно опустилась на него. Легла, приняв его всего целиком с первого медленного, но сильного удара. Потом села и начала равномерно, ритмически двигаться. Это был упоительный танец открытия и страсти, в котором они слились воедино, создав свой собственный, исключительный рай наслаждения.
Блаженство освобождения вдруг взорвалось и заполнило Бритни, изливаясь и пронизывая все ее тело. Она упала Девину на грудь, потерянная и нуждающаяся в его мужественном прикосновении в этот момент, не привыкшая к потере контроля над собой от таких властных, всесильных ощущений.
– О, Девин, – тихо простонала она ему в плечо, – я не представляла, что такое возможно.
– Я тоже, – ответил он, чувствуя, как вся сила его любви к этой женщине переплетается с горячим желанием и воспламеняет его стремление, потребность в ней сильнее, чем когда-либо.
Он оказался на ней, ни разу не позволив своему раскаленному копью покинуть ее теплое влажное лоно. Уже готовая к новой атаке, сияя глазами от нового желания, Бритни принимала его снова и снова, и каждый из его ударов в нее был сильным, быстрым, полным той страсти, что нес он в своем сердце.
Ударив еще один раз, сильнее и глубже, он потек в нее и потом ослабел, упал, безмолвный и бездыханный. Казалось, прошла вечность, когда он растянулся на кровати рядом с Бритни. Она слегка повернулась, чтобы они могли смотреть друг на друга, лежа на боку.
Бритни подняла палец, поднесла к лицу Девина, легко коснулась щеки, неотрывно глядя ему в глаза, все еще трепеща всем телом, переживая отголоски сотрясавшей их страсти.