– Знаешь, Кирилл, – спокойно сказал Сергей, – я ведь считал тебя неудачником. Ты всегда боялся… рубить концы. А сейчас? А сейчас все мы целуем сапог, а ты… ты свободен. Под гарантию банков Сити и головорезов Торби-калы. Кто еще может себе позволить такое обеспечение?
– Кирилл?
Водров обернулся.
За ним стояли Хаген и Джамалудин. Далеко на сцене, выгнувшись буквой «зю», пел павлиний певец, и белокурый Дик вился перед ним с мальчишкой в жакете, одетым на худое жилистое тело.
– Поехали отсюда, – мягко сказал Джамалудин.
– Точно, – обрадовался Сережа, – не фиг нормальным мужикам тут сидеть! Поехали, я неделю назад клуб открыл!
* * *
Клуб, которым владел Сережа, оказался немногим лучше того, из которого Джамал уехал.
На огромных экранах плясал огонь, музыка была как артподготовка, и огромная пушка, установленная на поднятой к потолку сцене, выбрасывала в темное чрево зала металлические полоски, сверкавшие под лазерными очередями.
Далеко внизу, на полу, копошилась элитная толпа, от нее вверх подымались vip-ложи, и та, в которую привел их Сережа, была самой большой. Она находилась почти вровень со сценой, отделенная от нее светом и дымом, и две красавицы, одна – перетянутая синей лентой, а другая – перетянутая красной лентой, – отплясывали на круглых балкончиках под их ложей.
Джамалудин сел за стол, и Сережа вполголоса объявил, что сейчас начнется показ мод.
Проворный служка подлетел сбоку, в серебряном ведерке о лед звякнул «Дом Периньон».
– Не надо, – сказал Хаген.
На освещенной сцене и в самом деле начался показ мод: модели демонстрировали нижнее белье. Кирилл, откинувшись на спинку удобного кожаного дивана, любовался девушками, потягивая красное Chateau Margot восемьдесят второго года. Банкир Сережа, нагнувшись к самому уху Джамалудина, чтобы перебить грохот музыки, рассказывал, как в девяносто третьем они поехали в Тайланд, и как все бабы, которых они сняли, оказались трансвеститами.
– Не понимаю, зачем Аллах создал геев, – сказал Джамалудин.
Сергей расхохотался.
– Ничего тут смешного, – сказал Джамалудин, – это серьезный вопрос. Аллах ведь создал Адама и Еву, чтобы они размножались. А кто же тогда создал геев?
Сергей, улыбаясь, встал и пошел куда-то распорядиться. Джамалудин остался сидеть вместе с Хагеном и Кириллом. Он молча хлебал буайбес и думал о том, почему эти люди, ни разу в жизни не бывшие на войне, пляшут под музыку, похожую на выстрелы, в сполохах лазеров, похожих на трассеры.
– Ты знаешь, почему я запретил Ташову жениться на Диане? – вдруг спросил Джамалудин.
– Да.