Он сел в «мерс» и вдруг понял, что его не арестовали. Вытащил ствол, вытер отпечатки и сунул водителю:
– Подержи пока у себя, – сказал Кирилл.
* * *
Следователь Пиеманис позвонил на следующий день. Он был очень вкрадчив. Он сказал, что у него есть ряд вопросов к Кириллу Владимировичу, и что он хотел бы договориться о встрече. Кирилл хотел было ответить «только повестка», – но что-то в тоне Пиеманис его удивило.
– Приезжайте в офис, – сказал Кирилл.
Андрис Пиеманис не хотел приезжать в офис. Он предложил встретиться на «нейтральной», как он выразился, территории.
Через два часа Кирилл вылез из «мерса» напротив мерцающего во тьме ресторана. Вместо одной машины сопровождения у него было две: на повороте на Климашкина к кортежу присоединился джип Хагена. Белокурый глава АТЦ прилетел в Москву по каким-то своим палаческим делам. Они обнялись, и Кирилл сказал:
– Спасибо, что приехал. Я боюсь, что он устроит какую-то подлянку.
– А что ты ему сделал?
– Ничего особенного. Разбил ему зубы «макаровым» в его собственном кабинете.
Белокурый эсесовец оглядел своего худощавого собеседника:
– Ты растешь, – сказал Хаген.
«Будем надеяться, что я все-таки не дорасту до того, чтобы вышибать мозги восемнадцатилетним девушкам».
Над белоснежными скатертями пылали серебрянные семисвечники; на сцене орал день рождения, и никакое, даже самое совершенное звукозаписывающее оборудование в мире не записало бы за их столиком ничего, кроме новой песни «Виагры».
Следователь явился спустя двадцать минут. Он нервно оглядел Хагена, кивнул Кириллу и присел не то чтобы на краешек стула, но и не посередине.
– Поужинаете? – спросил Кирилл.
Пиеманис кивнул, и Кирилл подозвал официанта. Выбор следователя пал на фуа-гра, черную треску со шпинатом, и белое Шабли восемьдесят девятого года. Разговор шел ни о чем: следователь рассказал пять анекдотов, шесть из которых Кирилл слышал еще в университете.
Андрей Пиеманис покончил с треской, вытер маленький рот ослепительно белой салфеткой с вензелем ресторана, заглотил последнюю каплю вина, наклонился к Кириллу и сказал:
– Вообще-то я хороший сыскарь.
Кирилл промолчал.
– Может, встретимся еще? – спросил Пиеманис.
– Зачем?
– Если захотите, – сказал следователь.
Он резко поднялся и пошел вглубь зала. На столе осталась папка, желтая, чуть потрепанная, которую он принес с собой, и теперь оставил, подтолкнув ее к Кириллу. Кирилл развернул папку. В папке была фотография черного «мерседеса». Они были сняты камерой слежения, довольно дешевой, крупноячеистой, и все же рядом с «мерсом» можно было узнать невысокого худощавого человека в черном пиджаке и черных брюках. Того самого, которого Кирилл видел за две минуты перед взрывом.