Джамалудин обернулся и увидел Алихана, и все стали встали, а девочка улыбнулась еще лукавей и облизала вишенку из коктейля.
Место Алихану нашлось сильно наискосок от Джамалудина. Джамал был очень весел. Он хохотал громче всех, а официантки так и летали, с круглыми деревянными лотками, заставленными десятками разноцветных суши, с зеленью, и с киндзой, и с крошечным молодым теленком на вертеле.
Вот прошло еще минут двадцать, и Джамалудин поднялся со своего места и сделал знак Хагену и еще одному человеку, и они отсели в отдельный кабинет, и Алихану сквозь полуприкрытые занавески было видно, как они о чем-то спорят.
Алихан сидел, откинувшись на диванчике, и рассеянно жевал какие-то водоросли. Компания за другим столиком выросла до двух мальчиков и трех девочек, как раз его возраста, и девочка с коктейлем снова улыбнулась ему поверх вишенки. Потом она наклонилась к своей подружке и что-то сказала, и они обе лукаво засмеялись.
Далеко внизу играла живая музыка, кто-то праздновал день рождения, успех был разлит в воздухе, как яблочный дым кальяна, и послезавтра они пускали завод, – Иншалла, даже подумать об этом год назад было немыслимо, и вдруг Алихан вспомнил себя всего одиннадцать месяцев назад. Вспомнил умирающего мальчика, с «макаровым» в кармане, спускающегося через придорожные кусты к мерцающим в свете месяца белым камням смерти. О вы, те, которые говорите, «весь мир не стоит улыбки Аллаха», – видели ли вы этот мир? Знаете ли вы, что он не исчерпывается грязью, и кровью, и белыми камнями, на которых в пятнадцать лет умирают мальчишки?
Человек, с которым Джамалудин сидел в кабинетике, вышел, и вместо него зашел другой, а когда тот, другой, вышел, он подошел к Алихану и тронул его за плечо.
– Джамалудин Ахмедович просит тебя подойти.
Алихан зашел в кабинет.
Джамалудин улыбался посереди стола, и рядом с ним пировали Хаген и Шамиль. Из зеленых кружев салата выпрастывались белые ножки омара, посереди стола горел низкий витой подсвечник, и пламя его дробилось в крошках льда, прилипших к раковинам устриц.
Алихан хотел спросить, о чем Джамалудин договорился с президентом России; но спросить впрямую у старшего было слишком невежливо, и Алихан молчал, зная, что Джамалудин похвастается сам.
Но Джамалудин только веселился и хохотал, когда Хаген рассказывал, как он подрался с каким-то русским танкистом. По рассказу Хагена, конечно, выходило, что Хаген голыми руками завязал танку ствол.
– А ты давно видел Мурада? – внезапно спросил хозяин республики, перегибаясь через стол к мальчику.