– Эх, а колбасу и батоны, блять, нынче хуёвые стали делать!
Прохожу мимо разинутых ртов и круглых глаз.
Тихого я уже не застал, однако, на месте логовища химеры побывать всегда любопытно. Обозреваю остатки группы. Один, два… Десять человек. Повезло дуракам. Осматриваю всё, что мне как охотнику интересно, и иду себе дальше. И вдруг, из придорожных кустов…
– Мяу.
Кошек здесь нет! «Винторез» навскидку, уже понимаю, что опоздал, и тут вижу котёнка. Он доверчиво заглядывает в глаза, трётся об ногу, и снова шепчет:
– Мяу…
Быстро, пока никто не видит, хватаю детёныша химеры, и засовываю в рюкзак. Котейко сразу же начинает урчать, найдя припрятанный батон колбасы. Я не боюсь грязи, всё-таки, это Вирт, а не реальная жизнь. Здесь кошкам туалет без надобности. Да и съест он ровно столечко, сколько отведено базовой программой. И не порвёт ничего. Идеальный котик.
Однако, что же мне с ним делать? На охоте он, положим, большой помехой не будет. Ну а дальше? Сдать при выходе Сидоровичу? Так ничего и не придумав, двигаюсь дальше. Остаток пути до логова слепых псов прохожу без приключений. Логово располагается в длинной, поросшей жухлой травой балке.
Конечно же, с радостным лаем на шум шагов вылетает вся стая. И - вожак - коричневый с чёрными подпалинами красавец псевдопёс. Сразу же пытается отвести мне глаза, но - я опытнее - валится, простреленный двумя пулями. Валю ещё двоих «слепцов», и вдруг, с жутким воем, сжигая резину, стая резво разворачивается на пятачке, и даёт дёру в совершенно противоположном направлении. Раненый вожак поднимает голову. Я не знаю, что именно он рычит вслед предателям, но уж точно не хотел бы услышать ничего подобного в свой адрес. Однако, а чего это они?
– Мяу!
Котёнок вылез из рюкзака, и обозревает мир, опершись при этом мне на затылок. Я вижу, как раненый псевдопёс пытается отползти от детёныша химеры, двигая уцелевшими лапами как вёслами. Убедившись в бесплодности этого занятия, просто утыкает морду в песок, и прикрывает её правой передней. Левая, очевидно, не двигается. Помог ты мне, котик! Чешу химерёнышу за ухом. У бывшего вожака, одним глазом «сквозь пальцы» всё же обозревающего реальность, от такого моего поведения окончательно срывает крышу. Он начинает робко скулить и жалобно вилять хвостом.
Картинка. Достаю загодя приготовленные верёвки, быстро и крепко связываю чудовищу лапы. Потом за них же подтаскиваю к трупу «слепца». Повинуясь программе, будущий Цербер начинает жрать, постепенно восполняя здоровье. Котейко, до этого топтавшийся у меня по плечам, спине и голове, спрыгивает, и, важно идёт к другому убитому «слепому». Кушает киса не спеша, с достоинством. Поймав робкий взгляд собакоида, тут же делает в его сторону «пальцы веером», отчего уже почти поправившийся зверь по второму кругу впадает в истерику.