Стихи и проза (Иртеньев) - страница 30

От темы ночи… темы тьмы…

Никак в проклятой темноте мы

Повествование загнать

Не можем в заданное русло….

Ах, отчего душе так грустно

Рукой усталой окунать

Перо в чернильницыно лоно?..

Опять знакомо все до стона…

Как там? „…волшебницыных уст“.

Там вроде все куда-то плыли…

По направленью к Свану… Или

В том направленье плавал Пруст?..

Марсельцы не забудут Пруста,

Который чуть не сбился с курса

ВКП(б), что Верном был,

Пока компас не подложил

Ему в топор один предатель,

Но, впрочем, видел все Создатель,

И тот потом недолго жил.

Короче ночь… чем день зимой…

Зимой короче день, а летом

Короче ночь… Ах, боже мой,

Не проще ль написать об этом,

Сюжет направив в колею,

Куда-то сносит все с которой

Рукой уверенной и скорой:

„Какая ночь, едрит твою!“

Ты куда бежишь, нога,

Поздней ночью

От родного очага,

Крыши отчей?

Из домашнего тепла

И уюта

Босиком одна ушла

Почему ты?

Или чем тебя, нога,

Кто обидел,

Что пустилась ты в бега

В голом виде?

Иль нездешние блага

Соблазнили?

Иль чужие берега

Поманили?

Будь там Лондон, будь Париж,

Будь хоть Штаты,

От себя не убежишь

Ни на шаг ты.

Ты ж не баба, не Яга

Костяная,

Ты как есть моя нога,

Коренная.

Так зачем тебе чулки

Да колготки,

Пропадешь ты от тоски

Да от водки.

Увязав покрепче узелки,

Запася в дорогу хлеба-соли,

Шли в Москву за правдой ходоки

В Комитет народного контроля.

Шли они огромною страной,

Били их дожди, стегали ветры,

Много верст осталось за спиной,

Не считая просто километров.

Встретил их суровый Комитет

Как родных – заботой и приветом,

Пригласил в огромный кабинет,

Ленина украшенный портретом.

Обещал порядок навести

Не позднее будущей недели,

Пожелал счастливого пути

И успехов в благородном деле.

Подписал на выход пропуска,

Проводил сердечно до порога.

И, от счастья обалдев слегка,

Ходоки отправились в дорогу.

Шли они огромною страной,

Далека была дорога к дому,

Но настрой их был совсем иной,

И сердца их бились по-другому.

Не утратив веры ни на малость,

Бедам и невзгодам вопреки,

Позабыв про страшную усталость,

Возвращались с правдой ходоки.

Вот раздался страшный стук,

А за ним ужасный крик,

Потому что это вдруг

На асфальт упал старик.

Вот упал он и лежит,

Словно с сыром бутерброд,

А вокруг него спешит

По делам своим народ.

Я поднял его с земли,

И спросил я напрямик:

– Чей, товарищи, в пыли

Тут валяется старик?

Кто владелец старичка?

Пусть сейчас же заберет!

Он живой еще пока,

Но, того гляди, помрет.

Это все же не бычок,

Не троллейбусный билет,

Это все же старичок

И весьма преклонных лет.

Тут из тела старичка

Тихо выползла душа,

Отряхнулась не спеша

И взлетела в облака.

Прислонив его к стене,