К вечеру к нему снова подкатил тот же касковитый дедок:
— Стоишь?… Я вижу, у тебя стремление есть, и призвание, однако, чувствуется. А призвание, оно ведь нам строителям дороже всех квалификационных удостоверений. У тебя хоть какое-нибудь начальное образование есть? Языки, может, со словарем понимаешь — там наверху ведь надо таблички читать на иностранном и выражаться соответственно: «вира», «майна», «чин-чин»…
Костас вдохновился:
— Образование у меня высшее. Выше некуда: «оксфорд» наполовину с «кембриджем» и «масачусетсом». А языки…, языки полный комплект: русский, французский, немецкий, английский, греческий… Подойдут?
Дедок с сомнением отнесся к такому перебору:
— Ишь разошелся, лапотник. Так я тебе и поверил. А ну: как будет, скажем, по-немецки «Руки вверх»?
Костас тут же выдал:
— «Хенде хох…»
— Ух ты, — положительно удивился дед и мысленно бросил шар в карман претендента, — Верно… А по-английски «твою мать»?
Костасу это было раз плюнуть:
— «Фак ю…»
— Молодец…, — снова одарил его шаром дедок, — А по-гречески «любовь»?
И вновь Костас отличился:
— «Агапе…»
— Соображаешь, пацан… А «кровать» по-французски?
Ну, это было вообще, как два пальца окропить:
— «Куше»…
— Есть, есть способности…, — пересчитал шары касковитый строитель, — В ученики пойдешь? Три месяца будешь работать только за обед да за ночевку в бытовке. И если дело заспорится, то я тебя к удостоверению представлю…
Костас как никогда был согласен на все:
— Пойду…
Дедок от души прихлопнул его по плечу:
— Ну, тогда заполню на тебя анкету… Фамилия?
— Пилеменос…
Умудренный строительной жизнью наставник косо и одновременно хитро зыркнул:
— Уж не родственник ли ты заслуженному нефтянику?
Костас не отпирался:
— Сын…
Дед поковырял карандашом в носу:
— Еще скажи, что ты — брат ведущего «Угадайки». Вы с ним одного роста. Только тот почище, да попородистее…
Пиль был серьезней некуда:
— Да, я — это и есть он… Надоело вот на экране шутом гороховым прикидываться. Хочется настоящей жизни досыта нахлебаться. Как все пожить…
— Ха, — снова ткнул карандашом в анкету дедок, — Да ты шутник, лапотник. Сработаемся…
Костас таскал на крышу строящегося небоскреба цемент, плитку, арматуру, а обратно обломки, металлические и колбасные обрезки. Разнашивал пластиковую каску. Пытался взобраться на макушку крана за три минуты. Учил технику безопасности и памятку высокомонтажному строителю.
Голова и мускулы его на глазах припухали. Тело от солнца бронзовело и кожа от ветра матерела. Крепчал голос от крепкого мата. Дубела роба от пота и грязи. Костас стал похож на человека труда. И в одно прекрасное дождливое утро дедок припечатал: