Леди Перивейл рассказывала ему свою историю, а Фонс не сводил с ее лица спокойного и все замечающего взгляда. В нем не было какого-то особенно пронзительного интереса. Он просто входил в суть дела, все запоминая, потому что обладал цепкой, безотказной памятью.
Он просто наблюдал и слушал. Ему доводилось знать такие истории и прежде – о двойничестве и ошибочном отождествлении. Они нередко всплывают в бракоразводных процессах, и он очень редко принимал их на веру или допускал их возможность. Не был он особенно высокого мнения и о светских дамах, которые жили в таких комнатах, как эта, где безрассудно и небрежно выставлялись напоказ драгоценности, где самые изысканные и дорогие цветы менялись ежедневно, прелестные шелковые подушки швырялись на ковер, чтобы собакам было удобнее лежать, а на столиках было полно золотых и серебряных безделушек и часиков, усыпанных бриллиантами, что так и манило нестойких совершить кражу, однако ему показалось, что леди Перивейл говорит искренно, если, конечно, она не самая великолепная актриса, лучше многих справляющаяся с ролью оскорбленной невинности.
– Мистер Хардинг был прав, мэм, – сказал он, выслушав ее, и затем задал несколько вопросов, интересуясь подробностями:
– Мы должны выяснить, кто ваш двойник.
– Боюсь, что это будет очень трудно.
– Да, это займет время и потребует терпения. И, конечно, это будет дорого стоить.
– Но вы не должны опасаться тратить деньги. У меня нет ни отца, ни брата, которые могли бы выступить в мою защиту, ни друга-мужчины, которому я была бы небезразлична. – Она остановилась, потому что в ее голосе послышались слезы. – У меня есть только деньги.
– Совсем неплохо, чтобы начать военные действия, леди Перивейл, – ответил Фонс, проницательно улыбнувшись. – Но деньги здесь не самое главное, как думает большинство. Если нельзя раскрыть тайну, располагая сравнительно небольшими деньгами, значит ее нельзя раскрыть вообще. Когда сыщик говорит вам, что ему нужно много денег на подкуп для получения нужной информации, то, уверяю вас, он или дурак, или нечестный человек. Здравый смысл – вот главное орудие, а также – способность, умножив два на два, получить результат, равнозначный сотне.
– А когда вы найдете эту бесчестную женщину, что нам делать тогда? Мистер Хардинг сказал, что я не могу начать процесс по обвинению в распускании порочащих меня слухов, потому что я не горничная, и утрата репутации не означает для меня потерю возможности зарабатывать себе хлеб насущный.
– Есть другие возможности начать активные действия.