— Это просто Конь, — сказал за кадром Олле. — Он не может без меня, а я не могу без него.
* * *
Гром вел их по кромке джунглей там, где джунгли постепенно переходили в саванну. Утром второго дня след исчез, и Олле предложил зайти к знакомому Отшельнику передохнуть и сориентироваться. Перед закатом они подошли к озеру, лежавшему у подножья скалистой горы.
— Можно в обход, можно вплавь, — сказал Олле. — Отшельник живет в пещере на той стороне.
Вопрос решил Гром. Пес полез купаться и делал это с таким удовольствием, что и остальные не выдержали. На середине озера Олле нырнул и долго любовался необычным зрелищем: в воде мерно перебирал ногами конь без головы, а за ним, привязанный к хвосту, тянулся оранжевый плотик.
— Бросай все, — сказал Олле, вынырнув, — и посмотри — конь совсем серебряный.
Нури ушел под воду минуты на три.
— Между прочим, там, на дне, крокодил лежит, — будничным голосом сказал он, наконец высунув голову из воды.
Крокодил действительно всплыл шершавой колодой и долго двигался рядом.
— Стар он, — сказал Олле. — Мохом оброс… Ты его не трогай. Это любимый крокодил Отшельника. Геннадием его зовет.
Отшельник, опираясь на посох, ждал их на берегу. Длинные волосы его касались плеч, борода свисала до пояса, а чресла были перепоясаны козьей шкурой.
Гром вылез из воды, подбежал к Отшельнику и стал отряхиваться. Кончик его хвоста и нос образовали некую воображаемую ось, вокруг которой со страшной скоростью двигалось все остальное. Брызги разлетались во все стороны.
— Железный организм, — пробормотал Отшельник. — Это ж надо, выйти из такой тряски без сотрясения мозгов! Уважаю.
Когда Олле и Нури, выпустив из плота воздух и перенеся на сухое место рюкзаки, подошли к Отшельнику, тот долго жевал губами, молчал, а потом сердито спросил:
— Газельки потроха привезли?
— Ни даже говяжьего ливера, — мгновенно среагировал Нури.
— Меня смех душит, — грозно сообщил Отшельник. — Но тем не менее я вас приветствую и прошу в пещеру.
Он переступил через крокодила и пошел, не оглядываясь.
— Только собачку придется оставить. И лошадка пусть себе пасется, ее никто не тронет. У меня здесь тихо, спокойно. Отдохнете и дальше пойдете. Своим путем.
Вход в пещеру был закрыт цветастой занавесью. Отшельник откинул ее, и сразу гостей оглушил утробный рык. Под люстрой, свисающей с невидимого в высоте свода, метался и ревел огромный лев.
— Чтоб я так жил, Варсонофий! — неожиданно завизжал Отшельник. — Что я тебе, из себя потроха достану?
Лев замолчал и ушел в угол. Отшельник, так же внезапно успокоившись, сказал непонятно: