— Да, — вздохнула я, беря у нее из рук свои часы.
Дверь открылась, оранжевый свет наполнил комнату, вынудив меня закрыть глаза, а потом я услышала, как дверь снова захлопнулась, и осталась одна в темноте, а слова пятилетней девочки стучали у меня в ушах: «Некоторые пытаются выйти, но не могут. Отсюда нет выхода».
И еще одно мне не нравится в детях: в какой-то момент они обязательно произнесут то, что ты и так в глубине души знаешь, но ни за что не хочешь признавать. И еще больше не хочешь услышать.
Итак, Иосиф — плотник. А чем вы занимаетесь, Мария? — спросила я Хелену, когда мы прогуливались по пыльной деревенской дороге.
Она усмехнулась, но промолчала. Мы прошли весь поселок насквозь, а теперь вышли в поля, сверкающие яркими золотыми и зелеными красками. В них трудились люди всех национальностей, выращивая все, о чем я когда-либо слышала, а также то, о чем я не слышала никогда. Вокруг тянулись десятки теплиц, так как жители использовали любую возможность, чтобы получить урожай. С пестротой людей спорила и природа, попавшая сюда как есть, во всех своих ярких и противоречивых проявлениях. Всего за несколько дней я успела испытать на себе и изнуряющий зной, и ужасную грозу, и весенний бриз, и зимнюю стужу. Непостоянством климата, думаю, объяснялось необычное многообразие трав, деревьев, цветов и кустарников, которые с успехом прижились здесь и прекрасно сосуществовали друг с другом. Аналогичного объяснения относительно людей я пока не нашла. Похоже, в этом месте не существовало правил, которым подчинялась бы природа. Смена четырех времен года в течение одного дня считалась явлением приемлемым и даже приятным, — во всяком случае, таким, к которому ничего не стоит привыкнуть. Сейчас, когда мы шагали бок о бок, было снова тепло, и я чувствовала, что вернулась к жизни, за одну ночь проспав без просыпу столько, сколько в жизни не спала — не считая детства. С тех пор, как Дженни-Мэй…
— С тех пор, как Дженни-Мэй что? — должен был бы спросить меня Грегори. — С тех пор, как она пропала?
— Нет, с тех пор, как Дженни-Мэй, и точка, — ответила бы я, если бы он наконец-то спросил.
Этим утром я встретила человека, которого разыскивала двенадцать лет. Хелена подтолкнула меня вперед, заставив захлопнуть разинутый рот, и пощелкала пальцами перед моими остекленевшими глазами. Ее присутствие начинало на меня давить, а ведь раньше никто не позволял себе со мной ничего подобного. Я была ошеломлена, чего прежде со мной тоже не случалось. Еще я вдруг почувствовала себя одинокой, и это ощущение опять-таки было мне в новинку. Впрочем, в последнее время происходило много необычного. После стольких лет поисков увидеть наяву лица, которые снились мне во сне, и при этом остаться столь же безмятежной, как Хелена, — нет, на такое я не способна.