Я сказал:
- Допустим, мы освободимся и справимся с этими ламантиновыми психами и охраной капитана О`Коннора. Мы постараемся это сделать к прилету самолета. Потом, когда он сядет, мы сможем его захватить. Но заставить пилота полететь, куда ты хочешь, практически невозможно. Когда самолет в воздухе, твоя жизнь в его руках. Ты можешь сколько угодно размахивать пистолетом, но он знает, что ты сам не сможешь посадить самолет, разве что у тебя есть еще пилот в запасе. Это и будет мисс Везерфорд. Конечно, она не сможет взлететь с этой полосы. Но, если она будет в кабине, Рикардо не будет рисковать своей жизнью просто так. Он поймет, что, если он начнет упираться, я просто пристрелю его и посажу за штурвал Везерфорд. Уж как-нибудь она посадит самолет, хотя бы из чувства самосохранения. Посмотрим, что из этого всего получится.
Вечером на шестой день Ленора, как всегда с пистолетом, принесла еду и злорадно сказала Белинде:
- Лопай, Блонди! Наш фюрер в юбке получила по радио сообщение от капитана О`Коннора. Похоже, этот старый пень Васкес наконец что-то надумал, и мы улетаем отсюда, как только станет достаточно светло, чтобы самолет смог сесть. Мы улетаем.
Насчет вас у капитана другие соображения. Я не думаю, что вы доживете до завтрака, дорогуша, поэтому лопай сейчас.
Как обычно, нас отвели в туалет и после этого связали. Ленты уже оставалось мало, но, если чернушка говорила правду, она больше не понадобится. Из оружия у меня была только пряжка ремня, специально отточенная снизу, и шелковый платок, который, как оказалось, работал так же хорошо, как черный шелковый шарф душителей, и два ножа в подошвах туфель.
Они установили что-то вроде караула, меняясь через каждые два часа. Первой дежурила Патрисия Везерфорд. Она подошла ко мне, глубоко вздохнула и сказала:
- Мне очень жаль, что так получилось, мистер Хелм. Если бы могли нас понять...
Я ничего ей не ответил, она повернулась и медленно ушла. Она наверняка ждала, что я скажу ей какую-нибудь гадость, и это будет доказательством, что я вполне заслуживаю смерть. Или, наоборот, что-нибудь благородное, вроде того, что я понимаю, как важно сохранить уникальные и ценные существа от полного уничтожения. И что я прощаю ее за то, что меня среди других ради этого приносят в жертву. Я не знаю. Я прекрасно понимаю злодеев типа Грегорио Васкеса, но такие спасители мира, как Патрисия Везерфорд, для меня просто мистика. Я подумал, что выступать нужно будет примерно в одиннадцать тридцать. Я не хотел иметь дело со свеженьким вооруженным охранником, но нужно было, чтобы он был хотя бы сонным. Я завел свои биологические часы и закрыл глаза. Меня разбудило чье-то шарканье. Повернув голову, я увидел, что Белинда уже на середине пути между нашими топчанами. Как кролик на кинопленке, если ее крутить медленно, эта идиотка неуклюже ползла ко мне. При открытой двери, когда любой из них мог заглянуть и увидеть ее.