— Я ж не тебе велел, — пожурил его Петр.
Перед Васькиными глазами стоял улыбающийся Степан в полосатой шелковой сорочке. Васька действительно видел однажды, как в немецком доме перед трюмо Степан подвязывал галстук, синий в горох.
Шофер Васькин завел машину. Они взгромоздили лейтенанта Еремина на рундук и тронулись.
Ротный доктор стоял через два дома. Узнав, в чем дело, он велел занести лейтенанта в сарай, положить его на верстак.
— Из деревни не отлучайся, — сказал. — Придет Махоркин, он тебя допросить захочет.
Махоркин — фамилия майора смершевика.
В доме была полная тишина. Разведчики спали. Только Петры да Кувалда пили в кухне горячий чай.
— Угомонились, — сказал Кувалда. — Утихли… Сука он, чего к нам-то он приволокся?
— Меня хотел под дернину. Петры и Кувалда шумно вздохнули.
— Не заносись, Василий.
Самоубийство на войне не такая и редкость. Но дико звучит — странно. Чего он боялся? Что солдаты его пристрелят или суда? А может, себя — тяжесть презрения к самому себе была так невыносима? Но, может быть, он прозрел. Жил твердо и гордо и вдруг прозрел?
— Егорова к доктору! — выкрикнули с улицы.
Васька взял фонарь и пошел.
— Может, и нам с тобой? — спросили Петры.
— Да подите вы…
В широко открытых воротах сарая в креслах сидели доктор и майор Махоркин, грузноватый, хитроватый и, как казалось Ваське, ленивый.
— У нас к тебе дело, — сказал Махоркин. — Егоров, послушай. У тебя наган есть?
— Есть, — сказал Васька. — У меня «вальтер». — Он достал из-за пазухи пистолет, подал его Махоркину. Тот вытащил обойму, она была полная.
— Это не доказательство, — сказал майор. Заглянул в ствол. — Давно не пользовался. У тебя еще наган есть?
Васька вспомнил про гуляевский ТТ.
— Есть. — Он подал майору пистолет Гуляй-Вани.
— Хорошо, что вспомнил. Гуляй уже всем все рассказал. Он сейчас в стельку. Надо бы вас под суд, хулиганов.
— А я-то при чем? — сказал Васька. — Вы своего помпотеха трясите.
— Все вы вроде бы ни при чем. А лейтенанта, выходит, ты пристрелил. Из этого вот ТТ. И патрончика в обойме нету. И лейтенанта нету. Ты, говорят, обещал его прикончить, сопляка. А?
— А в его пистолете полная обойма?
— В его пистолете вообще нет патронов…
— Он же вышел из боя, — сказал Васька. — А последний патрон себе.
В разговор вмещался доктор.
— Егоров, ты, наверное, не понимаешь. Тут дело вот в чем. Если он застрелился, должен быть вокруг раны пороховой ожог. А ожога нет. Посмотри сам.
Васька отогнул покрывало. Ранка на виске лейтенанта была свежей и круглой, и ни порошинки вокруг.
— Теперь понимаешь? — спросил доктор.