Более всего, из того что было в чемодане, Джоанну тревожили фотографии. Вот Лиза Шелгрин в джинсах и футболке стоит перед открытым "Кадиллаком", улыбающаяся и махающая рукой перед объективом. Вот Лиза Шелгрин в бикини позирует, поставив ногу на огромное пальмовое дерево. Вот она крупным планом — только ее лицо. Всего дюжина фотографий. Несколько таких, где Лиза позирует, но Джоанне ничего не говорят люди, случайно оказавшиеся рядом на снимках. Однако сама девушка — светловолосая, с хорошо сложенной гибкой фигурой — была так же хорошо знакома, как отражение в зеркале. Джоанна долго и с недоверием рассматривала лицо пропавшей женщины. Она задрожала, как будто в затылок ей ударило холодное дыхание, и, в конце концов, встала и достала несколько своих фотографий. Они были сделаны в первый год, когда она только приехала в Японию и работала в Иокогаме. Джоанна разложила их на чайном столике вместе с фотографиями из досье. Когда она изучала их сходство, в ней зашевелился бесформенный страх.
— Правда, замечательное сходство? — спросил Алекс.
— Абсолютное.
— Теперь вы понимаете, почему я был так уверен с того самого момента, как только увидел вас?
Симптомы клаустрофобии вырвались из глубин ее подсознания. Внезапно воздух стал слишком густым, чтобы им можно было дышать. Комната стала теплой. Горячей. Раскаленной добела. Казалось, стены стали пульсировать, как живые мембраны, а потолок стал опускаться вниз, неизбежно вниз, медленно вниз прямо на нее. Джоанна понимала, что все это было лишь в ее воображении, тем не менее она до ужаса испугалась, что будет раздавлена насмерть.
— Джоанна, что-то случилось?
Джоанну била крупная дрожь.
Где-то внутри ее раздался жуткий голос:
— Скажи этому ублюдку, чтобы сложил свои вонючие картинки и эти треклятые бумаги! Скажи ему, пусть выметается ко всем чертям отсюда! Скажи ему. Сделай это. Сейчас же! Он не должен узнать правду. Никому нельзя знать о тебе. Освободись от него. Быстро!
— Джоанна?
— Стены снова сдвигаются, — произнесла она шепотом, наполненным страхом.
— Стены? — Алекс в недоумении огляделся вокруг.
Для Джоанны комната теперь, казалось, стала в одну треть прежнего размера.
Воздух был горячим и сухим. Он обжигал ее легкие. Губы пересохли.
— И потолок, — сказала она, — движется вниз.
Джоанна покрылась потом. Таящая от жары. Как будто она была сделана из воска.
— Вы это правда видите? — спросил Алекс.
— Да.
Джоанна напряженно глядела на стены, желая, чтобы они опять вернулись на свое место. Она твердо решила, что на этот раз не допустит, чтобы страх погубил все то лучшее, что у нее есть. — У вас галлюцинации, — сказал Алекс.