И были там люди. Или, точнее, мутики. Вперед шагнул парень, примерно ровесник Тоэма. Худой, с изборожденным глубокими морщинами от усталости и забот лицом и без глаз. В глазницах вместо глазных яблок лежали два куска серой ткани, пульсирующие там и сям разнообразными оттенками желтого цвета.
— Добро пожаловать, Ханк. Мы думали, ты погиб.
— Почти. Тоэм спас мне жизнь. Безглазый мужчина повернулся и "посмотрел" на Тоэма.
— Тоэм, я — Корги Сеньо. На моем родном языке эти два слова означают "глаза летучей мыши". Я.., э-э-э.., руковожу этой подпольной ячейкой. Благодарю тебя от всех нас. Ханк представляет большую ценность, не говоря уж о том, что он наш друг.
Тоэм вспыхнул.
— Он сказал, что вы мне поможете.
— Он явился из примитивного мира, — пояснил Ханк. — Его похитили ромагины, чтобы использовать для своих "Джамбо". О наших делах ему ничего не известно. Он хочет получить помощь в поисках женщины, которую тоже украли и, может быть, привезли сюда на продажу. Я сказал, мы поможем ее отыскать.
— Разумеется, — подтвердил Корги. — Безусловно.
— Ее звали Тарлини, — удалось вымолвить Тоэму. Он никак не мог поверить в обретение целой кучи друзей. После всего пережитого думал, будто люди только сосут из других людей кровь. Впрочем, это, конечно, не совсем люди. Это мутики.
— Очень красивое имя!
— И девушка тоже красивая, — добавил он.
— Не сомневаюсь. А теперь, может, хочешь узнать, как нас всех зовут?
Тоэм вежливо кивнул, хотя мысли его были заняты смуглой девушкой и ее поисками.
Корги повернулся и махнул рукой на мужчину, сидевшего за массивным столом. Мутик, держа ручку в.., лапе, усердно работал над таблицами на разграфленном листе бумаги. Под челюстями у него зияла красная, словно ободранная до мяса, жаберная щель, кольцом опоясавшая горло. Кожа на лбу под волосами и на тыльной стороне ладоней то превращалась на глазах в чешую, серую и блестящую, а потом вновь тускнела и становилась кожей. Пальцы — тонкие, длинные — заканчивались острыми ногтями.
— Это Рыба, — сказал Корги. — Настоящее имя какое-то страшно длинное и звучит как бы на чужом языке. Большинство наших не носят настоящих имен. Родители отказались от нас, как и прочее общество; сказать по правде, они, по примеру других, приканчивают нас на месте. Мы не питаем особой любви к семейной истории. Мы творим собственную.
Рыба кивнул, глаза его затуманились, словно подернутые слезами.
— Рад познакомиться, Рыба, — сказал Тоэм, чувствуя себя глуповато.
— А это Бейб, — указал Корги на другого мужчину, пониже.
Бейб был ростом фута четыре. Полнощекий и пухлый, настоящий шар плоти. Плоть нависала розовыми колбасами из-под подбородка, опоясывала его посередине, точно внутри проходил трубопровод. Пальчики у него были крошечные, толстенькие, розовые, как и все остальное. Глаза голубые, как полуденные небеса. И он курил сигару.