— А как же его замок, он разве не там живёт? — поинтересовался я.
— В замке сейчас только управляющий сидит, — поделился знаниями нубиец. — Герцог с семейством своим в городе живёт, как подобает главе провинции.
— Ну, сынков его я видел, — вспомнил я герцогских отпрысков.
— Жаль, дочь его не приехала, — прищурился негр, — все говорят — красавица невероятная. Даже, поговаривают, герцог её от всех прячет, чтобы под короля положить, как она совершеннолетней станет.
— Вот скотина, — возмутился я.
— Не переживай, — засмеялся Рон, — другие четыре герцога не позволят ему этого сделать, у них свои дочери есть.
— Хочу быть королём, — засмеялся я, — ни забот, ни хлопот, да ещё девок разных в постель таскают.
— Тебе той, деревенской, не хватило? — с усмешкой произнёс нубиец.
— Ой, Рон, прям пошутить нельзя, — скривился я от воспоминания о Сатти.
— Ты кстати, кого главным оставишь за себя в замке? — поинтересовался Рон.
— Как-будто есть варианты, — проворчал я, — Дарина конечно.
— Ладно, пошли спать, завтра у тебя усиленная программа обучения начинается, — сказал нубиец, вставая из-за стола.
Я застонал.
— А до этого что было?
— Теперь больше будем уделять времени занятиям с оружием, а не силовой подготовке, — бросил Рон через плечо, выходя из комнаты.
Дождавшись, пока Герда уберёт со стола, я расстелил постель и завалился спать.
— Вот движуха тут, — удивился я, когда мы подъезжали к Шиботу.
Если дорога, ведущая к городу, и без того была заполнена разным людом — купцами из Тарона, конными разъездами стражи, путешествующими дворянами, крестьянами на груженых подводах — то на ближних к нему подступах путь превратился чуть ли не в пробку из движущихся в противоположных направлениях пеших, конных, грузового и пассажирского транспорта.
Правило движения здесь было только одно: дворянин всегда проезжал первым. Тот, кто не успевал убраться с его пути, получал удар или кнутом, или даже мечом.
Если с купцами дворяне вели себя более-менее сдержанно, то замешкавшийся крестьянин мог получить по полной. Один раз прямо на моих глазах зарубили крестьянина, у которого лошадь сломала ногу, и он пытался сдвинуть телегу, полную мешков, на обочину. Задержавшийся из-за этого дворянин просто подъехал к бедняге и одним взмахом меча убил его, а его слуги просто скинули и телегу, и труп с дороги. Дворянин поехал дальше, а на опрокинутую телегу полезли любители чужого добра.
Рон при виде этой сцены скривился, но ничего не сказал. Я же сначала дёрнулся было к убийце, но был остановлен строгим взором Рона. Он покачал головой и одними губами сказал: