– Я хочу воды, – сказал цветок.
– И много тебе нужно?
– Хочу, чтоб меня полили.
Трастамара пожал плечами и отправился к началу дорожки. Ему казалось, что там он видел пульт регулировки системы орошения.
Когда он вернулся, он увидел в саду прапрадеда. Старик парил в кресле, не касаясь земли. За ним вздымались зеленые заросли с красными и розовыми цветами.
– Знаешь, что это за цветы?
Трастамара покачал головой.
– Это роза.
Станис удивился. Красные бутоны не имели почти ничего общего с обычной розой, – изысканным лоеллианским цветком, сложным переплетением тычинок, ложноножек и многократно изогнутых лепестков. Он никогда не слыхал, чтоб у розы были шипы.
– Настоящая роза. С Земли. Я пытаюсь восстановить генетические копии земных растений. Во дворце считают, что я на старости лет впал в детство.
– А… разве земные растения умели говорить? – осторожно справился Трастамара.
– Пара лишних кодонов. Их можно убрать в любой момент.
Старик помолчал. Краем глаза Станис заметил, как шевелятся кусты за дорожкой, и положил ладонь на рукоять веерника. Из кустов вышел бело-рыжий кот, подошел к ногам Станиса и начал о них тереться. Теперь Станис и сам заметил, что невзрачные растения в саду поражали разнообразием форм.
– Я не знал, что ты знаешь, кто создал Плащ.
– Я кое-что слышал от деда.
Ли Трастамара молчал. В небе над Митрой пылал ледяной мост Кольца; синие и серебряные кораллы, казалось, тянулись к небу, и маленьком садике под ними цвели невзрачные розы Земли, – возможно, единственные розы во всей огромной Галактике.
– Это была великая война, – сказал Ли Трастамара. – И у человечества не было шансов.
– Это не то, что нам говорили в школе, – сказал Станис.
Ли засмеялся, хрипло и грубо.
– Правда – это военная тайна, – сказал Ли. – Ты знаешь, как размножались ттакки? Помет рождался у самки каждые сорок стандарт-дней. И в каждом помете было триста особей. Триста замечательных девочек, которые могли все. Рожать. Думать. Строить космические корабли. Сражаться. Жрать все – ты знаешь, что они жрали все? Вообще всю органику, которая существовала на Ттакке? Они жрали кору деревьев и сырую рыбу, и человечину они тоже жрали. Ты когда-нибудь видел крейсер, разнесенный взрывом, тела, которые вывернуло наизнанку через дыру в скафандре, – и девочки выцарапывают их из скафандра, как из ореховой кожуры, и жрут?
Живоглот засмеялся снова.
– Бедные девочки. Им всегда не хватало еды. Триста особей за сорок дней. Раса с такой плодовитостью жрет все.
Бело-рыжий кот недовольно отошел от Станиса и вспрыгнул на колени своего престарелого хозяина. Тот рассеянно погладил кота.