Я недоверчиво поглядела на хвост.
— Точно?
— Конечно, — заверил он меня. — Аппарат довольно старый, но работает отлично. Я выучил японский с его помощью.
Почему он зовёт наш язык «японским», хотела бы я знать… Надо решаться. Конечно, даже сейчас оставался шанс, что гостеприимность тавров была наигранной — но я не могла в это поверить. Тотчигин был слишком искренен и прямодушен, он не сумел бы так улыбаться, готовя ловушку. Да и убить меня любой тавр мог уже сто раз… Хорошо, Тотчигин, я рискну.
Не сказав ни слова, я подошла к тавру и взяла серебристое кольцо с десятком тонких шнурков, тянувшихся от обруча к ларцу.
Очевидно, это следует одевать на голову…
* * *
На следующее утро я покидала гостеприимное селение. В голове до сих пор шумело после колдовства, но куда сильнее меня пугало внезапно обретённое знание. Я понимала новые языки!
Это невозможно объяснить, только ощущения могли бы передать восторг и страх, что я испытала когда сняла обруч и Тотчигин спросил:
— Шоохак нааол дрока?
Я не успела даже удивиться, как слова сами собой сложились в
«— Молодой дракон доволен?»
До сих пор хвост дрожит. Видимо, Тотчигин хорошо понимал моё состояние, потому что мы быстро вернулись в центральный тэсэг, вокруг которого уже два десятка тавров обоего пола услаждали друг-друга такими способами, что у меня глаза на рога полезли. До позднего вечера вся община веселилась, в воздухе стоял сильный запах табуна лошадей.
Пока полукони развлекались, я старалась навести порядок в мыслях. Тошиба проголодался и капризничал, я нервничала… Так что выспаться не удалось. Впрочем, этой ночью в селении почти никто не спал, даже Куросао.
Как это часто бывает, действительность способна перечеркнуть любые планы. Я собиралась утром поблагодарить тавров за доброту и продолжить путь на восток; вместо этого пришлось поспешно проститься и быстро ехать на запад. А было так.
Проснувшись на рассвете, я кое-как успокоила Тошибу — обещала скормить ему целого зайца — и пошла искать Куросао. По дороге обнаружила недалеко от ограды маленький пруд, наверно полукони здесь купались. Я тоже выкупалась.
Куросао нашла в селении, у отдельно стоящего тэсэга. Жеребец встретил меня неприветливо, заржал, сделал попытку отбежать. Хорошо, тавры догадались привязать поводья к стволу дерева.
— Почему капризничаешь? — спросила я на общем языке. — После сегодняшней ночи у тебя должно быть хорошее настроение, разве нет?
Куросао притих. Потом вспомнил, что кони не понимают общего языка, и недовольно всхрапнул. Я рассмеялась.
— Тотчигин рассказал про вас, — погладив коня по шее, я вскочила ему на спину и легонько стегнула хвостом. — Он говорил, что потомки тавра и лошади сохраняют разум родителя, хотя и не умеют говорить. Так что больше не строй из себя животное.