— Сто «Хеннеси» и капучино. — Юрий Витальевич вытянул шею, поскольку официант зашел со стороны окна и испортил обзор.
О-уо-ри-я-ри-ё, батарейка,
О-уо-ри-я-ри-ё, батарейка!
— Не слышу! — весело сообщил официант.
Клепа и Байбак вышли из салона на свежий воздух, рожи, даже отсюда заметно, какие довольные.
— Счет!
И вроде все как всегда, все те же чашки-ложки,
Все та же в кране вода, все тот же стул без ножки.
По дороге одна за другой промчались «девятка», старенький «крайслер» и новое «пежо». Светофор мигнул желтым, и на желтый нарушила правила маршрутка. Вдруг Клепа ткнул пальцем прямо в сидящего за стеклом майора и что-то доверительно пробормотал Байбаку почти на самое ухо.
И все о том же с утра щебечет канарейка,
Лишь у любви, у нашей, села батарейка.
— Не слышу! — жизнерадостно повторил официант.
Конечно, Клепа тыкал пальцем не в Кудрявцева, просто он предложил подельнику обмыть успех в баре. Клепа и Байбак, как лепшие кореша, чуть ли не держа друг друга под ручку, направились через дорогу. На их рожах даже самый посредственный физиономист прочитал бы недвусмысленное желание выпить.
О-уо-ри-я-ри-ё, батарейка,
О-уо-ри-я-ри-ё, батарейка!
— Триста водки! — мгновенно переориентировался в ситуации майор.
— «Флагман»?!
— «Флагман»! Быстрее!
— Одну минуточку. — Официант окончательно растаял в улыбке и удалился.
Пара девиц медленно встала и томной походочкой направилась к дверям, очень не спеша, как бы давая парням время опомниться. Официант что-то шепнул бармену. Вероятно, шепнул об этих девицах, и новость вызвала на лице последнего кривую ухмылку. Вдруг встал один из пропивающей стипендию компании, девушки у самых дверей притормозили, но паренек, не проявив к движущимся мишеням никакого интереса, нацелился в туалет. Девицы хлопнули дверью. Динамики запулеметили следующую песню:
Мы не знали друг друга до этого лета,
Мы болтались по свету в земле и воде,
И совершенно случайно мы взяли билеты
На соседние кресла на большой высоте.
И мое сердце остановилось,
Мое сердце замерло.
Мое сердце остановилось
Мое сердце замерло!
Клепа и Байбак замешкались перед входом (может, попытались склеить студенток?), и когда вошли в заведение, запотевший графинчик уже маячил по стойке смирно перед майором. Да и майор уже несколько отличался от того гражданина, который сидел за столом три минуты назад: узел галстука ослаблен, поза разморенная, глазки блестят, так и хотелось поверить, будто этот клиент уже принял на грудь грамм двести и является заурядным завсегдатаем бара — тихим алкоголиком-одиночкой.
И ровно тысячу лет мы просыпаемся вместе,