Дело в том, что свидетели, отбывавшие наказания за неблаговидные поступки или занимающиеся безнравственной деятельностью, не имеют права давать присягу. А разве содержатель меблированных комнат не занимался безнравственным ремеслом, превратив свое заведение в дом свиданий, что было запрещено законом? Разве была уверенность в том, что у него не было судимости, что на него не заведена карточка в картотеке уголовной полиции?
Но проверять уже было поздно, и председатель, откашлявшись, спросил равнодушным голосом:
— Регулярно ли ведется в вашем отеле регистрация клиентов, снимающих комнаты?
— Да, господин председатель.
— Всех клиентов?
— Всех, кто проводит ночь в нашем отеле.
— Да, но вы не записываете имена тех, кто снимает комнату в дневные часы?
— Нет, господин председатель… Но полиция может подтвердить, что…
Видимо, то, что он соблюдает все правила, что в его заведении никогда не было скандалов и что при случае он снабжает полицейскую бригаду, занимающуюся меблированными комнатами, и инспекторов полиции нравов тайными сведениями.
— Вы внимательно рассмотрели свидетельницу, выступавшую до вас?
— Да, господин председатель…
— Вы ее узнали?
— Да, господин председатель…
— Расскажите же господам присяжным, при каких обстоятельствах вы видели раньше эту женщину.
— Да при самых обычных.
Суровый взгляд Бернери прервал раздавшийся в зале смех.
— Что вы этим хотите сказать?
— Она часто приходила к нам в отель в дневные часы с мужчиной, который снимал номер.
— Что вы называете «часто»?
— Несколько раз в неделю.
— Сколько же, например?
— Три или четыре.
— С одним и тем же мужчиной?
— Да, господин председатель.
— Смогли бы вы его узнать?
— Конечно, господин председатель.
— Когда вы видели ее в последний раз?
— Накануне моего поступления в больницу, то есть двадцать пятого февраля. Из-за операции я и запомнил дату.
— Опишите его!
— Небольшого роста… Скорее даже маленького… Видимо, как и многие, от этого страдает и носит специальные ботинки на толстенной подошве и большом каблуке… Всегда хорошо одет, можно даже сказать — с иголочки, в нашем квартале не части попадаются такие франты… Это даже удивило меня…
— Почему?
— Да потому, что такие не ходят к нам днем, да еще с одной и той же женщиной…
— Я полагаю, что вы более или менее знакомы с монмартрской фауной?
— Простите, я не понял…
— Я имею в виду мужчин, о которых вы сейчас говорили…
— Да, многих из них я с виду знаю…
— Видели вы еще где-нибудь этого человека?
— Нет, только у нас в отеле.
— И ничего о нем не слышали?
— Нет. Знаю только, что зовут его Пьеро.
— Откуда это вам известно?