— И ему вы не понравились, — с долей сочувствия отметила уже в подземном переходе ясноглазая Шура — К кому теперь пойдем?
— К кому?
— Да, к кому?
— А купаться не пора?
— Купаться вам придется одному, — сухо обронила девушка, с очень сложным, впрочем, подтекстом Уж если я сумел вызвать неприязнь у великолепного начальника Капитанова, если вывел из себя черноглазого книголюба Петю Шутова и огорчил пожилого фрезеровщика Иванова, то вряд ли мне стоит рассчитывать на ее симпатии. Вот что она сказала в подтексте Но не только это. Еще она сказала, что ее молодости и красоте нечего делать с моим запоздалым московским пижонством. Девушки не мастерицы на долгие речи, но умеют многое высказать обходным путем, таким, когда душа с душою говорит напрямик.
— Тогда пойдем обедать, Шура, — сказал я-Это, я думаю, входит в ваши обязанности.
— С чего вы взяли?
— Мне Капитанов объяснил. Он сказал, Шурочка тебя и в столовую сводит. Кстати, вы не родственники?
Шура вспыхнула, как лопнувшая почка:
— Почему родственники?
Так просто. Я слышал, на периферии очень распространена семейственность.
После этого она молча пошла по коридору, а я побрел за ней.
Чувствовалось, что близится обеденный перерыв.
По углам толпились курильщики и вообще царило приятное оживление, как на бульваре перед началом вечерних сеансов. Мы дошли до лифта в вестибюле, тут выстроилась очередь. Шура кого-то высмотрела в очеееди и кинулась с радостным приветствием: «Ой, Здравствуйте, Елизавета Марковна!»
Пожилая женщина с угловато-худым телом подростка, затянутая в узкое синее глухое платье, повернулась к нам, вытянула из очереди длинную тонкую руку и весело сказала:
— Шуренок, миленькая, что же ты не принесла мне чертежи с утра? И где ты была? Я тебе сто раз звонила.
Это была Шацкая, инженер, стоявшая у меня в списке под номером четыре. Именно в списке. В табеле, составленном мной еще в Москве, она занимала место никак не ниже второго, пожалуй, сразу после Капитанова.
Она взглянула на меня мельком, с небрежным прищуром, и я понял: Шацкая знает, кто я, и знает, зачем хожу и вынюхиваю. То есть веду себя не так, как прилично уважающему себя специалисту из столицы. В ее небрежном взгляде порхнула легкая улыбка и даже приглашение к чему-то, но никакой опаски или настороженности в нем не было.
— Шура меня вряд ли представит, — сказал я громко, так что многие повернули к нам головы. — Она считает, что я приехал специально портить всем настроение. Может, она и права… Виктор Андреевич Семенов к вашим услугам.
— Очень приятно. Елизавета Марковна. Чем могу быть полезна?