Соседняя дверь вела в кухню, большую и модернизированную.
– В кухню нельзя заходить, – сказал позади Монссона турок. – Лучше к нам.
Комната имела примерно пять метров на шесть. На двух окнах, которые выходили на улицу, висели старые, вылинявшие гардины. Вдоль стен стояли разного типа кровати. Монссон насчитал их шесть. Три из них были не постелены. Везде валялись обувь, одежда, книжки и газеты. Посреди комнаты стоял круглый, окрашенный в белый цвет стол, окруженный пятью разными по форме стульями.
– Вас здесь живет шесть человек? – спросил Монссон.
– Нет, восемь, – ответил турок.
Он подошел к кровати возле двери и вытащил из-под нее еще одну.
– Здесь таких, что задвигать, две, – прибавил он. – Мухаммед спал вон там.
– А кто остальные семь? – спросил Монссон. – Тоже турки?
– Нет, нас, турок, трое, двое – арабы, двое – испанцы, один – финн.
– Едите вы здесь же?
– Нет, нам нельзя варить. Нельзя ходить на кухню, нельзя есть в комнате.
– А сколько вы платите за жилье?
– По триста пятьдесят крон каждый.
– В месяц?
– Да. Я зарабатываю хорошо, – сказал турок. – Сто семьдесят крон в неделю. Езжу на вагонетке. Раньше работал в ресторане и так хорошо не зарабатывал.
– Вы не знаете, у Мухаммеда Бусси были родственники? – спросил Монссон.
Турок покачал головой.
– Нет, не знаю. Мы хорошо дружили, но Мухаммед не любил о себе рассказывать. Очень боялся.
– Боялся?
– Не боялся. Ну как это сказать?.. Был боязный.
– Ага, застенчивый, – наконец догадался Монссон. – А вы знаете, сколько он здесь жил?
– Нет, не знаю. Я пришел сюда в прошлом месяце, и Мухаммед уже жил здесь.
Монссон вспотел в теплом плаще. Казалось, что воздух в комнате был насыщен испарениями восьми ее жильцов. Монссона охватила сильная тоска по Мальмё и своей опрятной квартире вблизи Регементсгатан. Он засунул в рот зубочистку, сел у стола и стал ждать.
Турок лег на кушетку и начал листать немецкий еженедельник.
Монссон часто посматривал на часы. Он решил ждать не позже, чем до половины шестого.
За две минуты до назначенного времени появилась госпожа Карлссон. Она пригласила Монссона в свою комнату, до отказа забитую мебелью, угостила портвейном и начала сетовать на несчастную долю хозяйки.
– Не очень приятно одинокой, несчастной женщине держать полную квартиру мужчин, – сказала она. – Да еще иностранцев. Но что делать бедной вдове?
Монссон прикинул. Эта «бедная вдова» выдаивает ежемесячно из постояльцев около трех тысяч крон.
– Этот Мухаммед, – сказала она, – не заплатил мне за последний месяц. Вы б не могли сделать так, чтобы я получила плату? Он же имел деньги в банке.