Я дал ему взглянуть на мир в последний раз перед тем, как нанести последний удар. И я победил, но он остался жив. Это было даже как-то пикантно, во всяком случае, своеобразно. Но всё же лучше бы он умер.
Чем ближе я подходил к Аничкову мосту, тем тревожнее становилось на душе. В какой-то степени это место оставалось святым для меня. Издалека ещё я заметил, что Клодтовские скульптуры стоят на месте — все четыре. Восстановили! Но, когда я подошёл…
Когда я подошёл, от всех четырёх одинаково пахнуло древностью. От всех четырёх исходили тени человеческой заботы и тревоги за их судьбу во время войны. И я понял, что их снимали с пьедесталов, и прятали от фашистских бомб и снарядов. И спасли.
Это было непонятно. Но ещё непонятнее оказалось другое. Там, где пролилась кровь Анатолия Костылева, не осталось никаких следов. То есть там были следы других людей, множества других людей.
А от меня не осталось ничего.
Потрясённый, я зашагал по Невскому. Недоумение сменилось обидой, а обиду вытеснила злоба. Тупая, жгучая злоба. Она грызла меня изнутри, заставляя бесноваться мысли. Перед глазами замерцала красная дымка. Я понял: это напомнила о себе Сила.
Как я очутился в этом замызганном и вонючем дворе? Жажда убийства туманила сознание, обещая невыносимое удовольствие. Ржавый обрезок водопроводной трубы словно сконденсировался из воздуха в правую руку. Я взмахивал этой рукой, разрубая перед собой пространство. Неужели это рычание вырвалось из моей глотки?
— Ко мне! — завопил я, пугая голубей и кошек. — Ко мне, ублюдки! Сюда!
Я бешено озирался по сторонам, ища, на ком бы выместить Силу. Но двор был пуст. Людишки попрятались по своим тёплым квартиркам с телевизорами, полированной мебелью и горячим чаем. Гнусные твари! Моё превосходство над ними так велико, но они не желают признавать его. Недоумки, чьё сознание раздроблено цепью рождений и смертей, считающие высшим достижением природы свой скудный разум, опирающиеся на пресловутое рациональное мышление и не замечающие безграничных возможностей, которые может дать им Сила! И это несмотря на то, что каждый из них в состоянии найти собственный путь к ведьме… Скоты! Я в тысячу раз более жив, чем они, и мне не нужно для этого рождаться заново!
Я вошёл в ближайший подъезд, но не стал ломиться в двери, так как почувствовал чьё-то присутствие в подвале. Оттуда полыхнул синий отблеск, и раздался глухой, монотонный бой барабана. Что это? Ответ пришёл из агонизирующего сознания змеёныша. Чокнутые подростки, балдеющие от идиотской современной музыки. Как же её называл этот полудурок? Впрочем, неважно. Сейчас эти хреновы рокеры, шантрапа подвальная, получат по заслугам!