— Иди ко мне,[1] — сказал кто-то позади него тихим ласковым голосом.
— Что? — спросил он, оглянувшись.
Перед ним тянулись пустынные сады и шоссе.
— Да? — сказала его мать. Она удивленно смотрела на него, держась за ручку дубовой двери.
— Мне показалось, — ответил он. Не было ни голоса, ни радуги. Джек выбросил все это из головы и посмотрел на мать, сражающуюся с тяжелой дверью. — Подожди, я помогу, — сказал он и начал подниматься по ступенькам, осторожно неся большой чемодан и бумажный пакет, набитый свитерами.
До встречи со Смотрителем Территорий Джек влачил унылые дни в гостинице, сам себе напоминая спящую собаку. Его жизнь в то время казалась расплывчатым сном. Даже ужасное известие о дяде Томми, пришедшее по телефону прошлой ночью, потрясло его не так, как должно было. Если бы Джек увлекся мистикой, он мог бы предположить, что какие-то необъяснимые силы управляют жизнями его и матери. Джек Сойер, двенадцати лет от роду, был деятельной личностью, и вынужденное бездействие этих дней после бегства из Манхэттена смущало и раздражало его.
Джек смутно увидел себя как бы со стороны — стоящего на берегу без определенной цели, не понимающего, зачем вообще он здесь. Конечно, он горевал о дяде Томми, но сознание было затуманено, и он не сумел сосредоточиться, как и вчера, когда они с Лили смотрели на звезды, сидя на веранде.
— Ты устал от бесконечной суеты, — сказала мать, глубоко затянувшись сигаретой и глядя на него сквозь облачко дыма. — Все, что ты должен сделать, Джеки, — немного расслабиться. Это чудесное местечко. Давай же подольше насладимся им.
Боб Ньюхарт, залитый красным светом, пел по телевизору о своем башмаке, который он держал в правой руке.
— Именно этим я и занимаюсь, Джеки, — она улыбнулась ему. — Расслабляюсь и наслаждаюсь.
Он взглянул на часы. Прошло два часа с того момента, как они включили телевизор, и он не смог припомнить ничего из просмотренного.
Джек как раз встал, чтобы идти спать, когда зазвонил телефон. Старый добрый дядя Морган Слоут нашел их. Новости дяди Моргана никогда не были слишком веселыми, но последняя была еще более трагичной, чем обычно. Джек стоял посреди комнаты, глядя, как лицо матери постепенно приобретает землистый оттенок. Руками она сдавила себе горло, оставляя на нем белые следы. Мать молча выслушала новость, сказала «Спасибо, Морган» и повесила трубку. Потом повернулась к Джеку, внезапно подурневшая и постаревшая.
— Держись, Джеки, ладно?
Пол поплыл у него под ногами.
Она взяла его за руку и сказала:
— Дядя Томми был убит сегодня днем, когда переходил улицу, Джек.