«Ш-ш-шпок!» Дротик, не найдя сопротивления в густой шерсти, глубоко впился в собачью грудь. Оскал пропал, в карих глазах мелькнула тень удивления, и овчарка, взвизгнув, отвалила в сторонку, уступая место своей подруге.
«Ш-ш-шпок!» Уноси готовенького! Славные беспомощные мишени. Следующий.
«Ш-ш-шпок!»
Дырка была свободна. Правда, в нее пролезла бы разве что кошка. Мне же надо было справиться еще с двумя досками, чтобы беспрепятственно идти знакомиться с турками.
Я наклонился к уоки-токи:
— Как слышишь?
— Отлично.
— Вперед!
И снова взялся за монтировку.
Мы брали эту крепость с двух направлений. Я проник туда через проделанную щель. Алина же просто перемахнула через забор. Вот уж чего мне в ближайшее время никак не проделать.
Я был почти уверен в том, что охранники скрываются от дождя в своем караульном модуле. Полностью надеются на собак. И на то, что тащить со стройки все равно нечего. Разве что кирпичи или автопогрузчик. Или цветные металлы — отраду бомжей. Вот только стоит ли ради этого подставлять свой зад под зубки огромных кавказцев?
Я огляделся — да и металлов цветных вокруг не заметно. Натянул на голову черную шапочку с прорезями для глаз и рта и начал осторожно пробираться между штабелей кирпича, заботливо укутанных целлофановой пленкой. Первые шаги я делал, словно индеец, подкрадывающийся к оленю через мелкий валежник. Шаг… Остановка. Ногой нащупываю место, куда можно ступить и не наделать шуму. И не сломать лодыжку… Шаг… остановка… Еще один осторожный шаг…
Когда из тени я выбрался на более или менее освещенное место, то понял, что занимаюсь ерундой. На земле, не считая луж, никаких препятствий. Ни брошенных труб, ни строительного дерьма. Чисто, хоть устраивай танцы. Одним словом, турки…
И я, пригнувшись, быстро побежал по направлению к одноэтажному модулю, в котором ярко светились два широких окна и на крыше которого еле тлел единственный на всю стройплощадку прожектор. Турки, черт побери! Могли бы не экономить на электричестве, осветить получше свои владения.
Расплескивая лужи, я одним духом преодолел пятьдесят метров до модуля. Хотя мог бы пройти их строевым шагом, во всю глотку распевая походную песню. Все равно до меня никому не было дела. И заметила меня только Алина.
Она сидела на корточках возле одного из освещенных окон, не отрывала от него взора и громко хихикала. А за окнами в это время вовсю распевала Офра Хаза. И творилось такое, что я видел разве что в фильмах Терезы Орловски. Нет, даже там я такого не видел. У Терезы актрисы на порядок взрослее.
А там, за окном, одна из «актрис» жадно впитала в себя с разных сторон два крупнокалиберных снаряда, состоящих на вооружении горячих янычар-сторожей. Единственным, что сейчас можно было в ней разглядеть, так это длинные волосы и почти полное отсутствие груди. Янычары лениво двигали волосатыми задницами, шевелили усами и томно закатывали глаза. Четвертая участница шоу, которой предоставили передышку, сидела на низеньком пуфике к нам лицом и жадно пожирала большое пирожное, запивая его лимонадом. Она была совершенно голенькой. Она была совсем маленькой — не старше тринадцати лет. И вся ее рожица была перемазана кремом.