Чего я не рассчитал, так это того, что подъем наверх — всего каких-то восемь метров — превратятся для меня в ад. Мокрая нейлоновая веревка была словно смазана жиром. С помощью карабина и «долбаной матери» я продвигался по ней со скоростью гусеницы. Идиот! И почему же не навязал узлов? Распроклятье! До рассвета не успеваю! А тут еще Алина по уоки-токи проскрипела металлическим голосом: «Зайка, как у тебя?». Я нашел в себе силы пригнуть голову к рации и объяснил «как» всего в двух словах. Раньше я никогда не произносил этих слов на людях.
Когда я перевалился через перила и, вывалив набок язык, распластался на травке, бультерьер, вертя крысиным хвостом, подбежал ко мне и устроился рядом. И было заметно, как он мне сочувствует. Чисто автоматически я погладил собаку и начал медленно приходить в себя. Слишком медленно. Даже не обращая внимания на то, что уже почти рассвело.
Из транса меня вывела рация:
— Зайка, что-то случилось?
— Все хорошо. Возвращаюсь.
— Уже рассвело.
А то я этого не заметил!
— Что у тебя?
— Девки спят. Телефон не звонил.
Поздравляю. Отбой.
Я заставил себя подняться, снова влез в комбинезон, отцепил и смотал веревку, доставившую мне столько мучений, окинул прощальным взором чудо-сад, попрощался с собакой, легко шлепнув ее по круглому заду, и поспешил в обратный путь на бренную землю. Мне еще предстояло путешествие через пропасть к стреле крана. А уж спуститься вниз по ступенькам — этого можно даже не брать в расчет.
По сравнению с тем, что мне пришлось испытать, карабкаясь вверх от окна Эрлена, переход к стреле крана показался мне променадом по Невскому. Добравшись за считанные минуты до места, я сразу перерезал веревку и сбросил вниз пятидесятиметровый конец. Пусть болтается вдоль стены. Вряд ли до утра кто-нибудь обратит на него внимание. А если даже и обратит, то еще надо сообразить, откуда он взялся. И — совсем уж невероятное! — додуматься до того, что это — разрушенный веревочный мост, участок пути, которым киллер шел к окну Эрлена Луценко, чтобы устроить ему смертельную каверзу.
Отцепить от двутавра держатель, сложить арбалет, бросить все это в рюкзачок — заняло секунды. По уоки-токи:
— Алинка, как у тебя?
— Хорошо. Никто не звонил.
Отбой.
И вниз. ВНИЗ, СЛАВА БОГУ! Отбивая бойкую дробь по скользким железным ступенькам. Даже не думая, что напоследок можно свернуть себе шею на безобидной лестнице.
Когда мои ноги коснулись земли, я почувствовал, что весь дрожу. Весь, с головы до пят — раньше такое бывало после месячного запоя. Но зато все позади! ВЕДЬ ВСЕ ПОЗАДИ! Все самое трудное. Остается дождаться, когда Эрлен, проснувшись, выйдет на кухню, и нажать на красную кнопочку. И завершить оплату своих долгов Голобладу…