– Ты что тут делаешь?
Его гигантская тень накрыла худенькую фигурку девушки.
– Тебе что было сказано – готовься к моему возвращению.
Он был заметно пьян, но на ногах держался.
– Я не поняла, что ты имел в виду, – солгала она.
Джованни ухмыльнулся.
– Ступай наверх и приготовься. Я сейчас приду.
Но страх сковал ее, и она бессильно опустилась на ступеньку крыльца.
– Кому сказано – иди в комнату! Беппе тебя проводит. Мы будем спать в бывшей маминой комнате, там кровать пошире.
Джованни провел горячим жирным пальцем по ее щеке. Рука его противно пахла салом. Она отшатнулась. Он заметил ее отвращение и страх, и его благодушное настроение мигом испарилось.
– А ну пошла наверх! Не выводи меня из терпения!
Она поднялась и попятилась прочь. Джованни догнал ее и схватил за плечо.
– Франческа! – Он сжал ей плечо и приблизил к ней лицо. – Успокойся!
Его глаза сверлили ее насквозь, жаркое дыхание ударило ей в лицо. Взгляд его горел ненасытным желанием. Он ущипнул ее за шею.
– Иди. – Джованни опустил руку. – Иди. – Он играл с ней, как кошка с мышкой. – Иди, я не заставлю тебя ждать.
Несколько секунд она боролась с чувством гадливости. Увидела, что Беппе уже ждет ее по ту сторону двери. Снаружи стоял Джованни. Франческа почувствовала себя в ловушке. Она сделала глубокий вздох, чтобы справиться с охватившей ее дрожью.
– Поторапливайся, – рявкнул Джованни.
Франческа ступила за порог темного пустого дома и пошла по лестнице вслед за Беппе.
Энцо шел домой пешком. Его одинокая фигура терялась в тени деревьев. Ему не хотелось ехать вместе с Джованни, он боялся увидеть Франческу накануне первой брачной ночи с его братом. Это зрелище было бы для него невыносимым. Ревность сжигала его.
Хорошо, что вокруг было так тихо. Тишина успокаивала нервы, отрезвляла сознание. Спасибо тишине. Шаги его громко раздавались по округе. Казалось, он был один в целом мире.
И вдруг он услышал крик.
Он пронзил ночную прохладу, этот болезненный, щемящий крик, почти животный вопль беспросветного отчаяния. Энцо замер и вслушался в наступившую затем тишину. Крик повторился. На этот раз он был слабее. Энцо понял, что то был за крик. Закрыв лицо руками, он пытался отогнать от себя ужасные видения. Но они не уходили. Энцо рухнул на землю.
Он корчился в пыли, не отнимая рук от лица, а в ушах у него не переставая звенел пронзительный голос. То был голос женщины, которая должна была принадлежать ему. И он сводил с ума. Некуда было от него деться.
Этот голос властно завладел всем его существом и вызвал волну ярости, которая подступила к горлу и перехватила дыхание. Теперь уже ничего не осталось в его душе, кроме этой слепой ярости, навсегда поселившейся в каждой клеточке его существа, ставшей единственным путеводителем его жизни.