— Что? – не понял Дан. – Для меня все только начинается. Ты не представляешь себе, как я счастлив! Я очень ее люблю, у меня хорошая работа, перспективная должность, своя собственная квартира. Неужели этого мало?
— Наверное, много, – пожала плечами Мисс. – А картины? Как же картины?
— А что картины? – отмахнулся Дан. – Старые – дерьмо, а я со временем подзаработаю денег, оборудую где-нибудь мастерскую, пойду учиться. Знаешь, тут есть один художник, – оживился он, – очень знаменитый, глав города рисует, он набирает в этом году учеников. Сонечкин папа договорился, меня приняли, научусь правильно накладывать мазки, строить композицию..
— Кисточку держать, – в тон ему добавила Мисс
— Ну, зачем ты так? Мне это действительно надо! – обиделся Дан.
— Это тебе Сонечка сказала? – снова съехидничала Мисс.
— Почему? Я сам так решил. Понимаешь, – и Дан принялся долго и пространно объяснять, почему и зачем ему все это нужно: тут был и устроенный быт, и ухоженные дети, и обеспеченная старость, не было лишь одного – самого Дана.
— Ты кого убеждаешь, меня или себя? – перебила его Мисс на одной из бесконечных и очень логичных фраз.
Дан запнулся, помолчал:
— Для себя я все уже решил. Хотелось, чтобы ты поняла меня...
— Я принесла картины. Твои картины, – не унималась Мисс. – Ты же художник от Бога, ты должен рисовать!
— Картины? – вошедшая в черном кимоно Сонечка была просто неотразима – Сашенька, я хочу посмотреть!
Она даже захлопала в ладоши от восторга. Дан поднялся и вышел в коридор.
— Знаешь, – защебетала Сонечка, – я так люблю Сашеньку, он такой талантливый, такой умница, к нам теперь в гости ходят известные люди: художники, музыканты, писатели. Они все такие милые и ужасно умные! Недавно один принес мне так много цветов и руку поцеловал, так было приятно...
— Сколько тебе лет, если не секрет, конечно? – спросила Мисс.
Сонечка подняла на нее прекрасные пустые глаза.
— Двадцать пять. Но правда же, я выгляжу моложе?
— Правда, – кивнула Мисс, потому что Сонечка действительно выглядела на восемнадцать.
В кухню вошел Дан, неся распакованные холсты. Как нелепо и неуместно кричали его больные рисунки посреди этого аккуратно расставленного и абсолютно мертвого мира. Сонечка подняла на Дана сияющие глаза:
— Это ты рисовал?
— Да, – кивнул Дан, и Мисс на мгновенье показалось, что весь этот мир рухнул и прежний Дан сейчас достанет краски и..
— Ты – настоящий художник, – уверенно сказала Сонечка и поцеловала Дана. – Немножко подучишься, папа поможет, и будет просто здорово! Тол
ько знаешь, ты ведь не обидишься?