— Он, — сказала она.
— Кто? — спросил он.
— Он, муж, — сказала она, — он не мог молиться за мальчика — за Джо его звали Джотам[37] — за то, чтобы он выздоровел. У него горло распухло, и он задохнулся. Я про Джо. А муж мой, он не мог молиться. Знаете, что он говорил?
— Нет.
— Он говорил: "Мир — не место для молитв".
Она помолчала. Потом сказала:
— И Джо, он умер. А он потом — мой муж — он так и не заплакал. Я ему говорю — ты хоть поплачь. Так знаете, что он мне сказал?
— Нет, — сказал Адам.
— Он сказал: "Мир — не место для слез".
Она встала рывком. Рассеянно поглядела на чашку с фиалками, потом на сияющее солнце.
— Может, и не место, — сказала она.
И сердито обернулась к Адаму.
— Все не так, как нам кажется! — вскричала она.
И замолчала, пристально вглядываясь в его лицо.
— Вы знали об этом? — спросила она. — Но Джотам, он умер. И мы похоронили его здесь. Ему так здесь нравилось. Обожал возиться в земле и играть с желудями.
Она помолчала, чтобы справиться с собой.
— Но он, муж, — крикнула она, — он всегда молился. И Библию читал. До того. До того, как они устроили эту войну. Пока не случилось...
— Пока что не случилось? — спросил Адам.
— Он читал Библию и хотел жить, как Иисус учил. Не хотел убивать. Но тут они пришли.
— Кто? — спросил Адам. — Кто пришел?
— Вербовщики, — сказала она. — Пришли, чтобы затащить его в армию и заставить убивать людей. В армию южан, он знал, что они придут и будут искать его, но не знал, что делать. Он никого не хотел убивать. И не хотел, чтобы его призвали. Он лежал ночью и молился, спрашивал Иисуса, что ему делать. Я сказала ему, что Иисус тоже был призван. А он говорит: "О, Господи, ведь я не Иисус, и как я могу позволить человеку повелевать мною? О, Господи, как мне сломать свою греховную гордыню и смирить свое сердце, чтобы позволить им забрать меня?
Обе её руки теребили складку одежды у талии.
— И мы прятались. А когда прячешься — разве выходишь малыша. Но мы старались, делали все что могли. Но они все равно нашли нас — вербовщики эти, — она помолчала. — Он снес одному голову — одному вербовщику, сказала она. — Этот вербовщик протянул руку схватить его, а рядом лежал дробовик. Он — мой муж — поднял его.
Адам смотрел, как пальцы крутят одежду цвета земли.
— И мы убегали, мы прятались и снова убегали, — говорила она, — ещё крепче прятались, чем раньше. Жили как волки, а за нами псы по пятам гнались. Однажды я проснулась посреди ночи. Меня разбудил его смех, он хохотал, как одержимый. Я спросила, над чем он смеется. Когда ему наконец удалось унять смех, знаете, что он сказал?