– Я не понимаю, о чем ты говоришь, Оливия. – Тот же ледяной тон. – Я просто хочу поговорить с мужем. Кажется, я имею на это право. – Она вышла из комнаты.
– Энни! – Оливия встала, вопросительно взглянула на Дресслера.
– Пусть идет. – Доктор был совершенно спокоен.
– Но что будет, если она ему действительно позвонит? Ведь сейчас она не настоящая Энни. Это желание – просто часть ее общего состояния, разве не так? Если она ему позвонит, ничего хорошего из этого не выйдет.
– Это действительно часть ее общего состояния, – согласился Дресслер. – Но я могу сказать, что, если она ему позвонит, это будет самое лучшее, что можно придумать. Для нее, для него и для всей семьи.
Оливия снова села.
– Да, я думаю, вы правы.
Энни не позвонила Эдварду. На полпути к телефону у нее случился новый приступ головокружения, ее сильно затошнило. Джим с Руфью отвели ее в ванную.
К тому времени, когда она немного оправилась, у нее совершенно пропало желание разговаривать с мужем. Более того, она была в ужасе.
– Пожалуйста, – умоляла она Оливию, вцепившись в ее руку, – пожалуйста, не давай мне ему звонить. Если будет нужно, запри меня на замок.
– Хорошо, хорошо, – успокаивала ее Оливия. – Мы не позволим тебе звонить. Тебе сейчас нечего беспокоиться об Эдварде. С ним все хорошо, и с детьми тоже. Помнишь, Джим вчера с ним говорил?
– Он ведь ничего ему не сказал, правда? – В глазах Энни застыл ужас.
– Успокойся. Джим все сделал, как мы договорились. Перестань думать об Эдварде. Все хорошо.
– Просто я его очень люблю, – пробормотала Энни.
– Я знаю, – сказала Оливия.
– Что дальше? – спросила Дресслера Оливия, когда Энни снова уложили в постель и она наконец заснула.
– Не знаю.
– Сомневаюсь.
Оливия поймала себя на том, что непрерывно перебирает в уме симптомы, предсказанные Дресслером шесть – или уже семь? – дней назад. Ей казалось, что Энни прошла уже через все, что он упоминал. Но, похоже, можно ожидать многого другого.
– Доктор, скажите мне еще раз. Энни необязательно должна пройти через все, о чем вы говорили?
– Конечно, нет. – Голос Дресслера звучал устало. – И если вы не возражаете, называйте меня Джанни.
– Хорошо, – согласилась Оливия. – У вас усталый вид, Джанни.
– У вас не лучше.
– Как вы думаете, не поспать ли нам хотя бы чуть-чуть?
Дресслер посмотрел на свои часы.
– Я сказал бы, что это хорошая мысль. С Энни сейчас Джим и Мартина. – Помолчав, он добавил: – Ему тоже надо бы отдохнуть.
Оливия слабо улыбнулась.
– Он очень хороший человек, – заметил Дресслер. – Он умен и общителен и в то же время прекрасно чувствует, когда надо промолчать. – Он испытующе взглянул на Оливию. – Между вами что-то есть?